– Умеешь читать? – спросил я, ткнув ошейником ей в лицо.

– Нет, – покачала она головой.

– Здесь написано: «Принадлежу Тэрлу из Телетуса».

– Да, господин, – прошептала она.

После этого я надел на нее ошейник. Рабыня мне не помешает. Она послужит лишним доказательством тому, что я кузнец из Телетуса. Правда, я собирался купить девчонку в Шенди, но ждать не было смысла. Надпись на ошейнике должна успокоить Улафи, который показался мне смышленым и подозрительным человеком. У моей рабыни именной ошейник. Какие еще нужны доказательства моей порядочности?

– Есть ли при ней какие-нибудь документы? – спросил я.

– Никаких, – покачал головой сопровождающий. – Хватит клейма и ошейника.

– Ладно, – кивнул я и повернулся к рабыне: – Видишь вон тот корабль?

– Вижу, – ответила она.

– Беги туда со всех ног и скажи, чтобы тебя посадили в клетку.

– Хорошо, господин. – Рабыня побежала к пристани.

Я забросил сумку за плечо и неспешно пошел в ту же сторону. Когда я поднялся на палубу, девчонка уже сидела в крошечной клетке. Рядом с ней стояла клетка с белокурой дикаркой.

– Ты! – зашипела она, увидев блондинку. Моя рабыня сразу же узнала девушку, которая стянула с нее тряпье самки урта, когда она лежала связанная со своим напарником Тургусoм из Порт-Кара, ожидая прибытия стражи. – Каджейра!

В глазах блондинки заблестели слезы. Стиснув кулачки, она с ненавистью посмотрела на соседку и презрительно произнесла:

– Сама каджейра!

– Отдать швартовы! – прозвучала резкая команда.

Матросы уперлись шестами в дно, выводя «Пальму Шенди» из гавани. Ветра не было, паруса свисали с мачт.

Старший офицер отдавал команды. Капитан судна Улафи стоял на мостике.

– Готовы, – доложил второй офицер. Матросы подняли весла.

– Пошли! – скомандовал второй офицер, исполняющий обязанности старшего весельной группы.

Длинные весла опустились в зеленую воду Тассы, корабль медленно заскользил по волнам в сторону открытого моря. Легкий ветерок со стороны Порт-Кара наполнил паруса.

– Суши весла! – скомандовал второй офицер.

Я следил, как медленно растворяются в дымке очертания Порт-Кара. Над нами простиралось безоблачное голубое небо.

Потом я подошел к клетке с приобретенной рабыней.

– У меня нет имени, – произнесла девушка. Последнее было правдой: имени у нее не было, как у табука или самки верра. Я ее купил и до сих пор никак не назвал.

– Тебя зовут Саси, – объявил я.

– Да, господин, – склонила она голову. Ее и раньше так звали, но теперь это будет ее невольничье имя.

Ко мне подошел второй офицер, уже освободившийся от обязанностей старшего весельной группы.

– За провоз живности дополнительная плата, – объявил он, указывая на клетку. – Медный тарск.

– Разумеется, – ответил я и вручил ему деньги.

В соседней клетке сидела на коленях агентесса кюров – связанная голая женщина. Я посмотрел на свежее клеймо на обожженном бедре. Это было маленькое, четкое, аккуратное и глубокое клеймо, по которому любой человек поймет, что перед ним рабыня.

Улафи, купец и капитан, гордо прохаживался по мостику.

Я подошел к борту. Над моей головой хлопали тяжелые паруса, поскрипывали мачты, канаты и веревки. Я с наслаждением вдыхал пьянящий свежий запах сияющего моря Тассы. Какой-то матрос затянул песню Шенди, другие тут же ее подхватили.

Порт-Кар скрылся из виду.

– Леча! – крикнул второй офицер над ухом белокурой дикарки. Она тут же вскинула голову и протянула руки для связывания.

– Наду!

Девушка стремительно развернулась на месте, упала на колени, широко развела бедра и опустилась на спину. Это была поза рабыни для наслаждений.

– Суда, каджейра!

Она выпрямила ноги и широко развела их в стороны.