— Уэйли сказал, что если в Турции откопают какой-то храм…

— Гёбекли-тепе?!

— Сообразительный мальчик. Гёбекли-тепе. Уэйли рассказал своим наперсникам, что в точности ему сообщили езиды. Если когда-нибудь Гёбекли-тепе отроют, Черная Книга должна быть уничтожена.

— Почему?

— В этом вся суть, придурок. Потому что Книга, оказавшись в правильных руках и прочтенная должным образом, в сочетании с тем, что скрывает Гёбекли-тепе, перевернет мир. Изменит все, Роб. Растопчет и разрушит общество, и не просто религии, а все структуры нашей жизни, все основы существования нашего мира — все окажется под угрозой, если истина выйдет наружу. — Клонкерри наклонился очень близко к камере; его лицо заполнило весь экран. — Какая невероятная ирония, а, Роб? Все время я просто пытаюсь защитить вас, жалких ничтожеств, от вас самих же. Защитить человечество. Вот какова миссия всех Клонкерри — защитить вас всех. Найти Книгу, если возникнет такая необходимость, и уничтожить ее. Спасти вас! Видишь — мы, можно сказать, святые. Со дня на день я ожидаю благодарности от Папы.

На его губах снова зазмеилась улыбка.

Роб поверх компьютера посматривал на экраны. Одна камера показывала троих человек, очевидно вооруженных, крадущихся ползком к саду при доме. Попытавшись сосредоточиться на разговоре с Клонкерри, он вдруг осознал, что тот, скорее всего, делает то же самое, но с другой целью: отвлечь Роба и полицию.

Однако Дули и его люди заметили деревянный кол — и поняли: момент настал. Роб смотрел на дочь, привязанную к креслу за плечом преступника. Потребовалось невероятное усилие, чтобы сдержать эмоции.

— Ладно, но к чему насилие? Эти убийства? Если тебе просто нужна Книга езидов, зачем жертвоприношения?

Лицо на экране нахмурилось.

— Потому что я Клонкерри, а наши предки Уэйли. Они же ведут свой род от Оливера Кромвеля. Ты в курсе, что тогда сжигали людей? Сжигали в церквях, публично. Говорят, Кромвель смеялся, убивая в сражениях.

— И что?

— Спроси мою двойную спираль ДНК. Поинтересуйся у моего дисбиндина.

Роб изо всех сил отгонял образ Лиззи, насаженной на кол.

— Ты хочешь сказать, что унаследовал эту склонность?

Клонкерри с ироническим видом зааплодировал.

— Блестяще, Холмс. Да. Совершенно очевидно, я психопат. Разве я еще не доказал этого? Не отходи от экрана, и ты своими глазами увидишь, как мы поедаем мозг твоей дочери. С хрустящим картофелем. Такого доказательства будет достаточно?

Латрелл проглотил свою ярость. Он просто должен делать так, чтобы Клонкерри оставался на месте и Лиззи по-прежнему находилась в поле его, Роба, зрения. Значит, надо слушать разглагольствования безумца. Он кивнул.

— Конечно, Роб, во мне есть эти проклятые гены насилия. И знаешь, что забавно? Что во мне есть и гены очень высокого интеллекта. Сказать, какой у меня ай-кью? Сто сорок семь. Это делает твоего покорного слугу гением. Средний ай-кью лауреатов Нобелевской премии сто сорок пять. Я умный, Роб. Очень умный. Однако высокий интеллект создает некоторые неудобства. К примеру, для меня общаться с обычным человеком — все равно что пытаться вести серьезный разговор с моллюском.

— И все же мы поймали тебя.

— Да, неплохая работа. Какой у тебя ай-кью с твоим дутым высшим образованием? Сто двадцать пять? Сто тридцать? Господи боже! Я Клонкерри. Я несу в себе благородные гены Кромвеля и Уэйли. К несчастью для тебя и твоей дочери, я также несу в себе их склонность к изощренному насилию. Что мы вот-вот и увидим. Однако…

Преступник повернулся влево. Роб окинул взглядом мониторы. Полиция перешла к действию: наконец-то заговорило оружие. Эхо выстрелов раскатилось по долине.

Крики, шум, стрельба повсюду — из компьютера, из мониторов, из долины. Изображение на экране метнулось в сторону и стало прежним — как будто камеру толкнули. Клонкерри все еще стоял перед ней. Раскатился новый залп, сразу за ним еще четыре, и потом… Вторая команда полицейских включилась в атаку, стреляя на ходу быстро и энергично.

Снайперы расстреливали бандитов. Роб увидел на мониторах темные фигуры, рухнувшие на землю. Двое. Потом он услышал новый звук, непонятно откуда доносившийся, действующий на нервы: заработали автоматы. Послышался вскрик: возможно, один из полицейских упал. И еще один? Однако атака продолжалась; ее можно было видеть вживую на всех мониторах.

Полицейские перелезали через заднюю стену сада, перепрыгивали через живую изгородь. Прямо на глазах у Роба двор заполнили люди в черных лыжных масках и черных шлемах.

Все происходило с ошеломляющей быстротой. По крайней мере один из бандитов был серьезно ранен — он распростерся на земле и еле двигался; второй, по-видимому, был мертв. Потом кто-то из полицейских бросился вперед и швырнул в дом гранату. Послышался оглушительный взрыв, из разбитого окна повалили клубы черного дыма.

Несмотря на дым, громкий шум и общее столпотворение, было ясно, что полицейские побеждают — но смогут ли они захватить и вожака? Роб перевел взгляд на экран компьютера. Держа в руках извивающуюся Лиззи, Клонкерри с хмурым видом пятился к выходу из комнаты. В поле зрения появилась его рука, отключила компьютер, и экран потемнел.

Не считая главаря, с бандой было покончено — ее члены либо мертвы, либо серьезно ранены, либо задержаны; двое полицейских получили ранения. Машины «скорой помощи» стояли вдоль дороги; врачи и медсестры были повсюду.

Теперь дом заполонили стражи порядка. Клонкерри, по-видимому, забаррикадировался в спальне наверху. Он снова включил свой портативный компьютер; Лиззи опять была привязана к креслу. Роб видел это с помощью веб-камеры. Настало время решающего поединка.

Журналист смотрел в злобное лицо врага. Плотно сомкнутые улыбающиеся губы производили впечатление, будто его рот прорезан ножом. Зеленые глаза мерцали в полумраке спальни.

Полицейские энергично обсуждали, что делать. Форрестер полагал, что нужно просто ворваться внутрь, взорвав дверь: с каждой секундой промедления возрастает угроза жизни Лиззи. Гардаи были более сдержанны; Дули считал необходимым обсудить и другие варианты. Может, проникнуть в спальню через крышу, тайком.

Роб хотел, чтобы они не тянули, чтобы ворвались прямо сейчас. Он считал, что разгадал психологию Клонкерри. Главарь банды, конечно, понимал, что он покойник, понимал, что не получит Книгу, но хотел прихватить Лиззи с собой на тот свет, причем сделать это самым отвратительным способом: чтобы отец своими глазами увидел ее смерть. Дрожь пробирала Роба до костей, когда он представлял себе, какими методами Клонкерри может умертвить его дочь. Прямо сейчас. Перед камерой.

Форрестер сжал плечо Роба, стремясь успокоить его. Гардаи в очередной раз изучали план дома: дымоход, окна и так далее. Может, бросить гранаты через окна верхнего этажа? Может, маньяка сумеет застрелить снайпер? Их спор безумно злил Роба, хотя он понимал — как только они попробуют хоть что-либо сделать, Клонкерри попытается убить его дочь. Дверь в комнату была прочно заперта на засов и замок. Тупиковая ситуация с единственно возможным исходом. Чтобы прорваться внутрь, понадобится две-три минуты. Как только полицейские начнут ломать дверь, преступник возьмет сверкающий нож и отрежет девочке язык. Выколет глаза. Рассечет артерию на бледном горлышке. Обезглавит…

Латрелл пытался не думать об этом. Салли беззвучно плакала. Их дочь, по-видимому, тоже. В дальней