Но какое это имеет значение!..

В Лоанго[177] нужно было остановиться на два дня, пока вывезенные из глубины страны шесть слонов не будут помещены на борт «Порталегри». Поэтому Жильдас Трегомен, как всегда жадный до новых впечатлений, и молодой капитан с интересом осматривали этот маленький городок — «банза», как говорят на своем языке жители Конго.

Лоанго, или Буала, старый город в четыре тысячи пятьсот метров окружностью, выстроен среди пальмового леса. Он состоит из множества факторий, окруженных ширюбеками — род хижин, сооруженных из стеблей рафии[178] и покрытых листьями папируса. Здесь находятся торговые конторы португальцев, испанцев, французов, англичан, голландцев, немцев. Как видите, смесь порядочная. Но как все это ново для Трегомена! Бретонцы с берегов Ранса нимало не похожи на этих туземцев, наполовину голых, вооруженных луками, деревянными саблями и закругленными топорами. Короля Лоанго, наряженного в смешной поношенный мундир, только издали можно принять за префекта[179] Иль и Вилен. В портовых городках между Сен-Мало и Динаном нет таких затененных гигантскими кокосовыми пальмами хижин. Наконец, малуинцы не многоженцы, как эти лентяи из Конго, которые перекладывают всю трудную работу на своих жен и преспокойно спят, когда те больны. Вот только земля Бретани не стоит земли Лоанго! Здесь достаточно пошевелить немного почву, чтобы получить превосходный урожай. Это такие растения, как manfrigo, или просо, чей колос иногда весит целый килограмм; holcus, злак, не требующий никакого ухода; luco, из которого пекут хлеб; маис, приносящий по три урожая в год; рис, картофель, маниок[180]; tamba, род пастернака; insanguis, или чечевица; табак, сахарный тростник в болотистых местах; виноград, привезенный с Канарских островов и Мадейры и созревающий вблизи Заира; фиги, бананы, апельсины, называемые «mambrochas», лимоны, гранаты, cudes, плоды в виде еловой шишки, содержащие питательное вещество, мучнистое и сочное; neubanzams, сорт орехов, которые очень нравятся неграм; ананасы, растущие сами по себе на пустынных землях.

А какие огромные деревья — мангровые[181], сандаловые[182], кедры, тамаринды[183], пальмы и большое количество баобабов, из которых извлекают растительное мыло и выжимки плодов, очень ценимые неграми!

И какое множество разнообразнейших животных, птиц и насекомых: свиньи, кабаны, зебры, буйволы, дикие козы, газели, стада антилоп, слоны, куницы, соболя, шакалы, ягуары, дикобразы, летающие белки, дикие кошки, не говоря уж о бесчисленном разнообразии обезьян, шимпанзе и мартышек с длинным хвостом и голубоватой мордочкой, страусов, павлинов, дроздов, красных и серых куропаток, съедобной саранчи, пчел, москитов и неистребимых полчищ комаров — всего этого более чем достаточно!

Поразительная страна! Из какого неиссякаемого источника мог бы черпать Жильдас Трегомен, если бы у него было время для изучения естественной истории!

Можно быть уверенным, что ни дядюшка Антифер, ни банкир Замбуко не могли бы сказать, состоит ли население Лоанго из белых или из черных. Нет! Их глаза были устремлены в другое место — они искали вдали, ближе к северу, одну почти незаметную, единственную в мире точку, род огромного ослепительного алмаза, который весит множество каратов и стоит миллионы франков! Ах, как им не терпелось вступить на остров номер два, составляющий конечную цель этого необычайного путешествия!

22 мая с восходом солнца судно было готово к отплытию. Доставленных накануне слонов погрузили на борт со всеми необходимыми в отношении таких громадных животных предосторожностями. Эти великолепные представители африканской фауны не испортили бы любой программы в цирке Сэм- Локарта!

По-видимому, поступили опрометчиво, взяв на корабль водоизмещением всего лишь в сто пятьдесят тонн таких колоссов. Ведь это могло привести к нарушению равновесия! Жюэль тут же поделился этим соображением с Трегоменом. Правда, бимсы[184] у судна были достаточно широкими, и оно вытесняло немного воды, что облегчало ход на малой глубине. Обе его мачты с четырехугольными парусами были расставлены далеко одна от другой, потому что судно этого рода ходит хорошо только при кормовом ветре; если оно и не отличается быстрым ходом, то, по крайней мере, построено таким образом, чтобы держаться в безопасности под защитой берегов.

К тому же и погода была благоприятная. В Лоанго, как и на всей территории, прилегающей к Гвинейскому заливу, сезон дождей начинается в сентябре и заканчивается в мае под влиянием ветров, дующих с северо-запада. Зато, когда от мая до сентября прекращаются дожди, какая настает невыносимая жара, едва умеряемая обильной ночной росой! Со дня высадки наши путешественники худели на глазах, буквально расплавлялись. Больше тридцати четырех градусов в тени! В этих странах, как сообщают некоторые исследователи, не внушающие большого доверия (надо полагать, они уроженцы Буш-дю-Рон или Гаскони[185]), собаки не могут стоять на месте, а должны все время прыгать, чтобы не сжечь своих лап на раскаленной почве, а кабанов находят сваренными в их логовищах!.. Жильдас Трегомен был недалек от того, чтобы поверить всем этим россказням.

«Порталегри» поднял паруса около восьми часов утра. Все пассажиры были в сборе — люди и слоны. И опять путешественники разбились на прежние группы: дядюшка Антифер и Замбуко, более чем когда- либо загипнотизированные мыслью о втором острове (какая тяжесть спадет у них с сердца, когда марсовой[186] увидит его на горизонте!); Жильдас Трегомен и Жюэль, первый, поглощенный одной заботой — хоть сколько-нибудь освежиться, — жадно вдыхал свежий морской ветерок, второй, забыв обо всех африканских морях, погрузился в воспоминания о бретонском Ла-Манше[187] и порте Сен-Мало; Саук и Баррозо, не отходившие друг от друга, что, впрочем, никого не удивляло, так как они говорили на одном языке, да и, кроме того, ведь только благодаря их встрече судно было предоставлено в распоряжение дядюшки Антифера.

Экипаж «Порталегри» состоял из двенадцати молодчиков довольно отталкивающего вида, в большинстве португальцев. Если дядя, погруженный в свои мысли, ничего не замечал, то племянник, пристально наблюдавший за ними, сообщил о своем впечатлении Трегомену. Последний ответил, что при такой температуре трудно судить о людях по их внешнему виду. И, в конце концов, нельзя предъявлять особых требований к экипажу африканского судна.

При господствующих попутных ветрах переход вдоль побережья обещал быть восхитительным. «Portentosa Africa!»[188] — воскликнул бы Жильдас Трегомен, будь ему известен пышный эпитет, которым римляне наградили этот континент. И в самом деле, если бы дядюшка Антифер и его спутники не были так поглощены своими мыслями, они пришли бы в восторг, проходя мимо фактории Шиллю, ибо нельзя не восхищаться красотой этого берега. Один только Жильдас Трегомен не пропускал ничего, стараясь вынести побольше воспоминаний о своем путешествии. И можно ли представить себе зрелище более великолепное, чем эти вечнозеленые леса, нескончаемой чередой вздымающиеся уступами по первобытным изгибам почвы и громоздящиеся по склонам прекрасных гор, окутанных горячим туманом! Песчаный берег в разных местах размывается горными потоками, бегущими из густых лесов и не просыхающими даже от тропической жары. Правда, не все эти воды уходят в море; кое- что перепадает и бесчисленным пернатым.

Павлины, страусы, пеликаны, нырки оживляют эти чудесные пейзажи. Здесь мелькают стада грациозных антилоп. Там купаются огромные млекопитающие, которым так же легко проглотить бочку этой прозрачной воды, как Трегомену выпить стакан. Это — гиппопотамы, похожие издали на розовых свиней; туземцы, кажется, не пренебрегают их мясом.

Но, когда Жильдас Трегомен сказал дядюшке Антиферу, стоявшему на носу судна: «Скажи, старина, а не съел ли бы ты копченую ножку гиппопотама?», Пьер Серван-Мало только пожал плечами, устремив на своего друга тупой, отсутствующий взгляд.

— Он ничего не понимает! — пробормотал Трегомен, обмахиваясь, как веером, платком.

На опушке леса резвилась стая обезьян, с криками и кривляниями прыгавших с дерева на дерево, в то время как «Порталегри» приближался к песчаному берегу.

Заметим, что ни пернатые, ни гиппопотамы, ни обезьяны не испугали бы наших путешественников, если бы они и в самом деле вздумали идти пешком из Лоанго в Маюмбу. Но что представляло бы действительную опасность — это пантеры и львы, ловкие и быстрые хищники, встреча с которыми была бы не особенно приятна. С наступлением темноты хриплый рев и заунывный лай нарушили торжественную