Real de Sto. Antonio». Название ни о чем ему не говорило. Он поехал вдоль побережья на запад, в направлении, противоположном тому, куда ему было нужно…

Минут через тридцать, читая указатели и надписи на рекламных щитах, Гурон осознал, что находится в Португалии. Открытие было не самым приятным.

Поисками Гурона занимались более четырехсот человек. Дорожная полиция перекрыла дороги. Патрули пограничной стражи приступили к заградительно-поисковым мероприятиям. Практически сразу была обнаружена шлюпка с марокканского трампа, служебно-разыскная собака уверенно взяла след… и потеряла его через пятьсот метров.

Капрал-кинолог заявил, что дорожка следов обработана каким-то веществом. Это обстоятельство еще сильнее насторожило руководителей розыска, так как означало, что преступник владеет специфическими навыками.

Совершенно рассвело. Гурон вел угнанный автомобиль по цветущей стране, по хорошей дороге, среди многочисленных кемпингов, ресторанчиков, гостиниц… среди зеленых полей с миндальными, пробковыми и рожковыми деревьями. Эта сказочная страна была похожа на сплошной рекламный буклет. Он был чужим в этом раю.

Неподалеку от городка с названием Тавира Гурон повернул на другую дорогу, заложил крюк и выскочил на шоссе № 122… тут-то и произошла его встреча с полицией.

…Полицейский взмахнул жезлом, показал на обочину. Гурон подумал: это должно было случиться… Он показал правый поворот, снизил скорость, но, поравнявшись с полицейским автомобилем, дал по газам. В зеркало увидел, как стражи порядка бросились в машину.

– Ну, началось, – вслух сказал Гурон, утапливая газ, выжимая из старенькой машинки все, что она могла дать. Он понимал, что от полицейской тачки с мощным движком ему не уйти.

Над полицейским автомобилем вспыхнула мигалка, машина резко взяла с обочины. В зеркало Гурон наблюдал, как полицейская машина понемногу приближается, увеличивается в размерах… ну, что делать будем? Может, «сдаться», обезоружить ребятишек и прихватить их тачку? Глупости, тут тебе не Африка. Этим ты ничего не добьешься… а ребятки-то догоняют. Ребятки уже почти рядом. Еще и сирену включили… ух, звук какой мерзкий!

Гурон резко бросил машину на прилегающую грунтовку, едва не ушел в кювет, затормозил, выскочил и побежал по полю. Он бежал минуту-полторы, его не преследовали. Спустя какое-то время он вышел к ручью и двинулся по нему… положение у него было дрянь, и он очень хорошо это понимал.

В это время старший полицейского патруля уже докладывал по рации об обнаружении преступника. Спустя одиннадцать минут с аэродрома базы береговой охраны поднялись два вертолета, а к месту происшествия на шоссе ? 122 устремились три десятка легковых автомобилей с полицией и офицерами SIS, катили грузовики с пограничниками и бойцами GOE.[18]

Гурон услышал звук вертолета и укрылся под деревом. Обнял за ствол, прижался плотно. Была еще надежда, что это какой-нибудь случайный вертолет… ну, что-нибудь типа сельскохозяйственной авиации.

Но через полминуты над ним прошел «Алуэтт-3» в боевой раскраске… все стало ясно. Все стало предельно ясно. Похоже, взялись за него капитально. Сейчас они подтянут сюда полицию… а может, и войска… а может, и собачек… блокируют «квадрат» и будут гнать его, как охотники гонят волка.

А он не то, что не знает местности, так даже плохонькой карты у него нет. Если бы дело было ночью, то еще были бы какие-то шансы… а днем? Днем – извини-подвинься, капитан, шансов почти нет.

Над Гуроном снова прошел вертолет. Гурон матюгнулся и пошел в сторону ближайшего холма – осмотреться. Он поднялся на холм и вот тут матюгнулся уже от души – в полукилометре от него по грунтовке медленно катили армейские грузовики, из них на ходу выпрыгивали бойцы в камуфляже. Рядом с некоторыми из них мелькали темные упругие тела – собаки.

Против него было все – обстоятельства, псы, вертолеты и люди. У них есть подробные топографические карты, надежная радиосвязь и оперативный штаб, координирующий их действия. А у него нет ничего, кроме собственных ног, головы и опыта… есть еще нож и четырехствольный пистолетик, но о них лучше вообще забыть.

Около минуты Гурон осматривался, но больше никакой полезной информации не получил. Он быстро срезал несколько веток, скрепил в некое подобие шалашика, надел на себя. Он оценил направление ветра, укрываясь под деревьями, спустился к ручью… Семь лет назад Гурон уже был в подобной ситуации, но именно в подобной. Дело было на Алтае и называлось «Практические занятия по теме № 8: „Уход от преследования с собаками“. Гурон уходил от солдатиков внутренних войск. Играли всерьез: „вованы“ были уверены, что Гурон – „бежавший из мест заключения особо опасный преступник-рецидивист“ и имели полное право использовать оружие на поражение. С ними, конечно, провели инструктаж, разъяснили, что преступник по каким-то соображениям позарез нужен живым, но обернуться-то могло по-всякому. Инструктора? рассказывали, что два года назад в аналогичной ситуации „вованами“ был тяжело ранен лейтенант… Может, правда… а может, нет. Может, инструктора? просто напрягали, чтобы „салаги“ не расслаблялись. Тогда, на Алтае, Гурон ушел. Зарезал собаку и ушел. Даже если бы не ушел, то максимум, что ему грозило, так это собачьи укусы да избиение солдатиками, озлобленными долгой погоней. И, конечно, пересдача зачета…

Сейчас «пересдача зачета» ему не грозила.

Гурон спустился к ручью, пошел по воде… периодически он слышал шум вертолетных двигателей. Он знал, что с воздуха его хрен засекут – заросли всегда укроют, но вертолеты создавали дополнительный фактор нервозности, заставляли сбивать темп.

Минут через сорок ручей резко сменил направление, развернулся почти вспять. Пришлось его оставить.

Теперь Гурон шел по земле, по редколесью, что делало его гораздо более уязвимым как для собак, так и для вертолетов… воздух уже прогрелся и стало жарко. С одной стороны, это плюс – при высокой температуре и низкой влажности воздуха собаки хуже держат след. А с другой: чего ж хорошего? Сам устаешь как собака.

Еще минут через тридцать Гурон поднялся на очередной холм… и обнаружил, что движется прямо навстречу цепочке солдат. Он различал даже овалы лиц – до цепи было не более трехсот метров. В траве мелькали собаки. Гурон развернулся и побежал. Спустя десять минут он различил еле слышный собачий лай. Все! Взяли след.

Гурон бежал, сердце колотилось, пот заливал глаза. Он отдавал себе отчет, что долго так продолжаться не может – его уже обнаружили и, значит, скоро затянут петлю туго… над головой прошел вертолет, обдал плотной струей горячего воздуха, сделал разворот, завис. Из вертолета раздался громоподобный, искаженный динамиками голос. Гурон ничего не разобрал, но и так нетрудно было догадаться, что прозвучала команда остановиться.

Гурон выдохнул: хрен вам! – взбежал на очередной холм… внизу, на маленькой лужайке под деревьями, стояла яркая палатка и сверкающий хромом мотоцикл с черным флагом на флагштоке. Рядом с палаткой стоял толстый бородач. Он был в черной кожаной куртке, но без штанов, и вид имел изумленный. Из палатки выглядывала голая девица с татуировками на плечах. Гурон ринулся вниз.

– Socorro![19] – пискнул бородач неожиданно высоким голосом, когда Гурон направил на него пистолет. Он говорил с сильным акцентом, и Гурон понял, что бородач – не португалец.

– Ключи давай! – бешено закричал Гурон по-английски… в тридцати метрах от них висел над холмом вертолет, вещал что-то в свой матюгальник. Гурон не слушал. Он смотрел на толстяка и на «харлей». Толстяк застыл в ступоре, Гурон выстрелил ему под ноги.

– Отдай ему ключ, Тедди! – выкрикнула девица. – Ты что, не видишь? Он сумасшедший!

Бородач прошептал: мой «харли», – и бросил на траву ключи с брелком.

«Харлей-Дэвидсон» взревел табуном «лошадей», скрытых в его цилиндрах. Гурон вдруг подумал: разобьюсь к черту! Опыта езды на мотоцикле у него было мало, да и тот давний – последний раз он ездил на отечественном «Урале» три года назад… Разобьюсь к черту, подумал Гурон и отпустил сцепление. «Харлей» рванулся вперед так, что Гурон едва не вылетел из седла. Машина стремительно взлетела на вершину холма и ринулась вниз. Гурон едва успевал работать рулем и уклоняться от веток деревьев…