удалось втиснуться. Джулия стала пробиваться в середину вагона, а Валентина, держась за стойку, осталась у дверей. Когда поезд дернулся вперед, Валентина подняла глаза и увидела все того же человека — его прижало к ней. Он поймал ее взгляд, и она отвернулась. От него пахло травой, как будто он только что косил газон, и мужским потом, и чем-то другим, что Валентина не смогла распознать. Бумагой? Землей? Запах оказался довольно приятным, и она втягивала его, как витаминный напиток. Ей царапал ногу чей-то пакет. Валентина опять подняла глаза. Мужчина не сводил с нее взгляда. Она покраснела, но не отвернулась. Он спросил:

— Не любите метро, да?

— Не люблю, — ответила Валентина.

— Я тоже, — сказал он. У него был приятный низкий голос. — Чрезмерно интимный транспорт.

Валентина кивнула. Она наблюдала за губами незнакомца. У него был большой рот; верхняя губа, немного кроличья, открывала слегка торчащие зубы, не знавшие вмешательства ортодонта. Валентина вспомнила, как они с Джулией не один год ходили к доктору Вайссману, который исправлял им прикус. Интересно, какие бы у них были зубы, если бы тогда не вмешалась медицина?

— Вы Джулия или Валентина? — спросил незнакомец.

— Валентина, — ответила она — и тут же обругала себя за легкомыслие.

Как он узнал их имена? Поезд затормозил у очередной станции; Валентина потеряла равновесие. Незнакомец придержал ее за локоть и не отпускал до остановки поезда. «Вокзал „Виктория“», — объявил бестелесный женский голос.

— Мышка! Приехали! Пересадка, — раздался поверх толпы голос Джулии.

Валентина оглянулась на незнакомого пассажира.

— Мне выходить, — сказала она ему.

В его взгляде было что-то ободряющее — можно подумать, они вместе ехали в этом поезде не один час.

— А дальше вам куда? — спросил он.

К ним проталкивалась Джулия. Валентина сделала шаг из вагона.

— В цирк, — ответила она как раз в тот момент, когда Джулия оказалась рядом.

Он улыбнулся. Двери закрылись; поезд тронулся. Валентина немного постояла, глядя через стекло. Незнакомец поднял руку и после секундного раздумья помахал.

— Кто это был? — спросила Джулия.

Она взяла сестру за руку, и они вместе с людской рекой устремились по переходу на Районную линию.

— Понятия не имею, — ответила Валентина.

— Ничего такой, — сказала Джулия.

Валентина кивнула. «Он знает наши имена, Джулия. Но у нас с тобой здесь нет знакомых. Откуда ему известно, как нас зовут?»

Роберт проводил взглядом Валентину и Джулию. Выйдя на следующей станции, «Пимлико», он дошел до галереи «Тейт» и в глубоком волнении опустился на ступеньку крутой лестницы. «Чего ты боишься?» — спросил он себя, но ответа не нашел.

Время было очень позднее, третий час ночи; близнецы спали. Накануне вечером похолодало. Они так и не выяснили, как регулируется отопление, — вот и на этот раз, когда воздух сделался донельзя промозглым, оно их подвело. У них дома, в Америке, всегда было жарко, а здесь они весь вечер щупали радиаторы и не могли понять, почему в доме не топят. Пришлось укрыться целой кипой одеял. В комоде обнаружилась грелка, которую они положили в ногах. Валентина свернулась на своем краю постели, как зародыш. Ее большой палец не был засунут в рот; он неприкаянно торчал возле губ, словно она его долго сосала и этим утомила, да так, что он выбрался наружу. Джулия прильнула к сестре со спины и положила руку ей на бедро. Такая поза во сне была для них совершенно естественной — как отголосок внутриутробной жизни.

Выражение лица у них было разным: Валентина спала чутко, наморщив лоб и зажмурив глаза. Джулия во сне гримасничала. Под тонкими скорлупками век глазные яблоки бегали туда-сюда. Ей снилось, как она пришла на озеро в родном Лейк-Форесте. По пляжу носились дети. С радостными воплями они ныряли в невысокие волны. Почувствовав на коже брызги озерной воды, Джулия поежилась. Потом ей приснился дождь. Дети побежали к своим родителям, которые торопливо собирали игрушки и флакончики с защитным лосьоном. Дождь полил стеной. «А где машина?» — подумала Джулия и тоже бросилась бежать…

Ей в лицо плеснули водой. Еще не проснувшись, она прикрыла щеку ладонью. Тут проснулась Валентина; она села и покосилась на Джулию. С потолка на одеяло тонкой струйкой текла вода и просачивалась на грудь Джулии.

— Ой, Джулия, просыпайся!

Перед тем как проснуться, Джулия всхрапнула. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы осознать происходящее. К тому времени как она выбралась из-под одеяла, Валентина уже сбегала в кухню, притащила огромную суповую кастрюлю и подставила ее под струю. Вода забарабанила по дну. Постель промокла насквозь. Штукатурка над кроватью вспучилась и начала крошиться. На глазах у растерянных близнецов кастрюля наполнялась водой. В ней плавали куски штукатурки, похожие на ошметки творога.

Валентина села в кресло у кровати.

— Что скажешь? — спросила она. На ней были свободные белые трусы и маечка на тонких бретельках; руки и ноги покрылись гусиной кожей. — Дождя нет. — Запрокинув голову, она разглядывала потолок. — Может, кто-то собирался принять ванну и забыл выключить воду?

— Тогда бы вот там была протечка, разве нет? — Джулия подошла к ванной и щелкнула выключателем. Потом внимательно осмотрела потолок. — Абсолютно сухо, — сообщила она Валентине.

Они переглянулись; в кастрюлю ручейком текла вода.

— Ничего себе, — сказала Джулия. — Не знаю, что и думать. — Она накинула старый купальный халат — розовый шелковый балахон, купленный в благотворительном магазине «Оксфам». — Сбегаю наверх, посмотрю.

— Я с тобой.

— Нет, ты здесь останься: вдруг кастрюля переполнится.

Мысль была своевременная: вода и в самом деле стремительно прибывала.

Джулия вышла из квартиры и побежала по лестнице. До этого случая она ни разу не поднималась на третий этаж. На площадке громоздились стопки газет, в основном «Гардиан» и «Телеграф». Дверь была приоткрыта. Джулия постучалась. Ответа не было.

— Есть кто-нибудь дома? — позвала она.

Но услышала лишь какое-то абразивное шарканье, словно в глубине квартиры ритмично шкурили деревянную поверхность наждачной бумагой. Оттуда же доносился приглушенный мужской голос.

Джулия задергалась. Познакомиться с соседями они так и не удосужились. Теперь она пожалела, что не взяла с собой Валентину. Что, если тут окопались сатанисты, маньяки-педофилы или садисты, расчленяющие любопытных девушек бензопилой? Продаются в Британии бензопилы, или они бывают только у американских серийных убийц? В нерешительности Джулия медлила, держась за дверную ручку. Ей представлялось, что их квартира уже затоплена полностью, что мебель тети Элспет покачивается на волнах, а Валентина плавает из комнаты в комнату, пытаясь спасти что-нибудь из вещей. В конце концов она распахнула дверь и вошла, на ходу повторив: «Есть тут кто-нибудь?»

В потемках Джулия сразу наткнулась на скопище коробок, загромоздивших прихожую. Было такое ощущение, что ее обступило множество предметов, сваленных в опасной близости один от другого. Дальше по коридору в одной из комнат горел свет, но в прихожую проникал только слабый отблеск. Ее босые ноги ступали по липкому и шершавому деревянному полу. В коридоре между штабелями коробок были оставлены