фоне красного неба… механические формы легко поддаются рукодельной работе. Возбуждающий визуально раскаленный металл, который превращается в холодную сталь, вдохновляет на бесконечные формы его выражения в шитье: флюоресцирующий красный потрескивающих шлаков или желтый, оттенка ангоры, льющейся стали. Промышленность изобилует мотивами для ручной работы. Ряд таких картин, словно вышитых по канве, ожидал меня на заводе, с его магической атмосферой неведомых происшествий, мужчинами с масками на лицах, нажимающих на рычаги, кнопки и переключатели. Красочность и мотивы диктовались динамикой производства, ее диссонансами, драматической текстурой и символическими формами машины по отношению к людям, поэзией сталелитейного цеха.
Каждый концепт рождается из личностных реакций на специфические операции внутри цеха: ощущение ритуальности перед этими ударами науки, очищающей грубую материю благодаря современной алхимии.
Наблюдение мира, который простирается перед нами с его звуками и новыми зрелищами, открытие вещей и их отношений — вот что превращает канву в бесконечное приключение, экспериментирование с неожиданным. Я распарываю столько же, сколько шью. Вышивание самолетов, поездов и кораблей приносит покой в мире скорости, вневременные моменты. Материя, темп и форма выстраиваются согласно женской логике, личностному началу, связанному с вибрациями двадцатого века и тайной, скрывающейся в «стальном» пейзаже.
Я сходила посмотреть гобелены, они выполнены в богатой цветовой гамме. Им присуща красота примитивных картин; впервые примитивный взгляд был перенесен на машины и рабочих. Это было необыкновенное преобразование: различные аспекты производства стали были переведены в абстрактные декоративные мотивы.
Я также была тронута человеческой мотивацией. Будучи артисткой и всю жизнь прожив среди богемы, Милли вошла в мир незнакомый и странный. Вместо того чтобы отвергнуть его, как это, возможно, сделала бы я, она овладела им, переведя его в понятия, которые были ей знакомы и близки. В графической форме она выразила вдохновение, которое там заключалось в силе.
Мне кажется, что это — метафора, показатель того, как современный мир, вместо того, чтобы уничтожить артиста, мог бы использоваться им в его собственных целях. Это то, что сделала Милли.
Я прочла «Тузы» Симоны де Бовуар с интересом и восхищением. Не то чтобы я верила в то, что она рассказывает, но она так хорошо драматизирует сюжет, трагическое жертвование личностью по политическим соображениям, и делает это объективно, описывая драму политики, совести, отречение от личности, принесение в жертву художника, притом без всякого смысла. Она пишет о другом, но для меня речь в книге как раз об этом. Политика предает всех героев без исключения. Она показывает, что личностное начало никогда нельзя уничтожить, что не бывает ни объективности, ни истинного самопожертвования, а индивиды используют политические идеи для того, чтобы причинить себе вред и бороться друг с другом; что дело не в преданности голодающим или беднякам, а в идеологии, которая способна сделать каждого человека врагом того, кто мыслит иначе.
Названия, которые я хотела бы когда-нибудь использовать:
Архипелаг вины.
Пылкий узник.
На известковом ложе.
Крик в глазах статуи.
Астроблема.
Раненая звезда.
Оспины луны.
Пораженный астероидом.
Названия тетрадей Дневника, написанных от руки:
Распад; женщина, которая умерла — 1931.
Дневник одержимой — 1932.
Безумно ясное равновесие — 1932.
Уран — 1933.
Дерзость — 1933.
Самобичевание — 1933.
Инцест — 1933.
Шизофрения и паранойя; триумф магии, белой и черной — 1933.
«А на седьмой день он почил от трудов своих». Произвольная цитата из книги, которую я никогда не читала — 1933.
Неоспоримое явление демона — 1934.
Поток — 1934.
Истинная пьеса, рождение юмора — 1935.
Tubereuse Aux Muqueuses Pleureuses[28] –1935.
Бунт — 1935.
Да здравствует динамит — 1936.
Дрейф — 1936.
Фата Моргана, смеющийся бог — 1937.
Огонь — 1937.
Майя — 1937.
Круги уединения: цель — коллектив — самоотречение — мир — 1937.
Ближе к луне — 1938.
