планеты. Состояние их не внушало особых опасений. Но мистер Спок и доктор Маккой по-прежнему были где-то там. И судя по тому, что Чэпэл слышала о поверхности планеты, если их не найдут быстро, шансы их будут невысоки.
Доктор Маккой был ей как отец. Она знала, что это звучит смешно, но все равно, так ей всегда казалось. А Спок…
Она чувствовала себя лишь наполовину живой после трагического эпизода на Экзо-III, когда «Энтерпрайз» обнаружил ее жениха, Роджера Корби, существовавшего в теле андроида. Он убил себя, когда провалился его пугающий план заменить людей андроидами. Часть ее умерла тогда вместе с ним, и она скрывалась от своей боли, задавив эмоции, угрожавшие полностью завладеть ей. Она считала это единственным способом, который мог помочь ей продолжать работать на должном уровне, – и вообще продолжать жить. Однако Леонард Маккой именно отечески поговорил с ней, доказав, что, подавляя свои эмоции, она не решала проблему, а создавала себе новую. Он даже пустился в откровенности, рассказав, что, когда он был моложе, он тоже подавлял свои эмоции. И это в какой-то мере повлияло на то, что его брак распался.
Он также привел в качестве примера Спока. Спок отрицал часть того, чем он был, а делать это означало никогда не достигнуть внутреннего мира и счастья. Маккой говорил с ней горячо, но не грубо, и она мало-помалу поняла, что он был прав.
И еще она осознала, что теперь понимает Спока совсем не так, как его понимал Леонард Маккой. Она чувствовала то, что, как она воображала, испытывал Спок, – одиночество, потребность в скрытности, и осознание того факта, что чувства все же существуют, неважно, как глубоко в душе они погребены.
Сначала она просто увлеклась Споком, толком не понимая – почему. Теперь же она чувствовала, что она начинает влюбляться в него, но на этот раз ей была известна причина. Она знала, что он чувствует, и знала об его одиночестве. А теперь, когда Леонард и Спок оба пропали, ей было так же плохо, как после того, как погиб Роджер. Или даже хуже.
Кристина внезапно поняла, что ее лицо стало мокрым от слез, и быстро обернулась к зеркалу, чтобы привести себя в порядок.
Но мысли о Споке никуда не девались, когда она покинула кабинет, чтобы помогать рабочим и их близким.
«Журнал капитана, звездная дата 3534.7. Наше время почти истекло. Через час «Энтерпрайзу» придется оставить поиск пропавшего шаттла и его трех пассажиров и направится в точку встречи. Сулу и я останемся на планете, вместе с четырьмя шаттлами, которые по-прежнему ведут поиск, а мистер Скотт примет командование кораблем и обеспечит передачу груза звездолету «Потемкин».
– Но, кап’тан… – начал было Скотт, но Кирк сразу оборвал его.
– Никаких протестов, Скотти. У вас приказ.
Скотти с сомнением посмотрел на командира.
– Кап’тан, вы останетесь одни на планете на целых два дня, и, если эти раагзиин вернутся…
– Они получили то, за чем пришли. Сомневаюсь, что они вернутся, – сказал Кирк, и присоединился к Сулу и двум офицерам охраны на транспортаторной платформе.
– А если еще какой-нибудь шаттл потеряется в процессе поисков? – спросил Скотт.
– Магнитный шторм стихает, мистер Скотт. С ними все будет в порядке. В любом случае, я принял решение, и от него не отступлюсь.
– Да, сэр, – проворчал Скотт, двигая реле транспортатора. – Кто бы сомневался. Удачи, кап’тан.
– Спасибо, Скотти. Отправляйте.
Мерцающая россыпь вспышек окутала четыре фигуры на платформе транспортатора, и они исчезли.
Кирк, Сулу и два офицера охраны оказались приблизительно в той точке, куда Кирк, Спок, Маккой и медкоманда спустились накануне. Кирк немедленно прошел в контрольный центр, где лейтенант Карен Палмер, коммуникационный офицер, держала связь с четырьмя шаттлами.
– Как дела, лейтенант? – спросил Кирк, не в силах скрыть тревогу.
– Пока не слишком удачно, капитан. – Она не сказала «простите», – это было написано у нее на лице.
Кирк ободряюще кивнул ей, затем повернулся к Сулу и офицерам охраны:
– «Энтерпрайз» вернется только через два дня, так что мы здесь пока поживем. Располагайтесь удобнее.
Офицеры охраны кивнули и прошли к ряду компьютерных консолей. Сулу подошел к Кирку и озабоченно посмотрел на него.
– Капитан, как вы думаете, какие шансы у мистера Спока и доктора Маккоя остаться в живых?
Вот именно об этом Кирк и думать не хотел.
– Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужен мистер Спок, лейтенант, – сказал он и отвернулся.
«Полагаю, взяли бы другого офицера по науке», – слова Спока не выходили у него из головы.
Маккой замотался в термо-одеяло с головой, оставив только просвет, через который он мог видеть туманную белизну прямо перед собой. Он уже давным-давно потерял всякое чувство направления и понятия не имел, откуда они пришли и в какую сторону направлялись.
Если Спок ошибся с направлением… – подумал было он, но быстро отбросил эту мысль, не желая ее додумывать.
В нескольких шагах перед собой он видел ссутулившуюся фигуру вулканца, медленно бредущего вперед. Маккою удалось остановить ему наружное кровотечение, и приостановить внутреннее, но он знал, что Спок испытывает сильную боль, хотел он это признавать или нет. Но Спок продолжал идти вперед, не произнеся ни слова за последние три часа.
В самом начале их перехода нога Маккоя причиняла ему много страданий, и Спок настоял на мелдинге, что позволило ему сначала немного облегчить боль Маккоя, и, в конечном счете, почти что свести ее на нет. Маккой был признателен ему за то, что Спок готов был взять на себя его боль вместе со своей собственной, и теперь чувствовал некоторые угрызения совести из-за того, как он изводил Спока раньше. Спок заявил, что истинной причиной, по которой он осуществил мелдинг, являлось то, что в противном случае скорость передвижения Маккоя сильно бы их задерживала, но у доктора было такое чувство, что Спок просто хотел ему помочь, так, что, если бы ему, Маккою, пришлось умереть в этом суровом месте, он бы умер мирно и настолько спокойно, насколько позволяли обстоятельства. Это наполнило его сердце непривычно теплым чувством, хотя признаваться в этом он не собирался.
В третий раз за последние полчаса Маккой спросил Спока, не могли бы они остановиться передохнуть на минуту.
– Отрицательно, доктор, – ответил Спок, не отрывая взгляда от лежащей перед ними равнины. – Это было бы самоубийственным поступком. При остановке, соблазн остаться на месте может оказаться слишком велик. Кроме того, чем скорее мы достигнем поселения, тем скорее мы будем в безопасности.
– Но, согласно вашим подсчетам, «Энтерпрайз» к этому времени давно уже ушел с орбиты, – заспорил Маккой.
– Это так. Однако, у нас больше шансов выжить в поселении, чем здесь.
Маккой некоторое время молчал. Потом он заговорил снова, спокойным и даже небрежным тоном:
– Спок, похоже, у нас есть время. Так что, почему бы вам не рассказать немного о себе?
– Это, к примеру, о чем, доктор? – бесстрастно сказал Спок.
– Ну, скажем, о настоящей причине, по которой вы отказываетесь признавать свою человеческую половину.
– Мы уже это обсуждали, доктор. Бессчетное число раз, как мне припоминается, – в голосе Спока послышалось едва заметное раздражение.
– Ну, сделай мне приятное, Спок.
Спок приподнял бровь, но ничего не сказал.
Они шли еще в течение часа, – молча, не считая нескольких попыток Маккоя снова поднять вопрос об отдыхе. Спок, наконец, уступил, – больше для того, чтобы Маккой замолчал, чем чтобы дать ногам отдых.
Вскрыв один из пяти оставшихся пакетов с пищевыми пайками, Спок разделил содержимое с
