– Я вам давал шесть тысяч своего отборного войска. Сколько вы заплатили? Вдвое меньше. А работу они выполнили больше, чем мы договаривались. А потом их еще и собирались отправить на войну против болгар.

– Но империя в войне с Болгарией!

– А Русь с ними уже в мире. В договоре с императором Василием… Тавр, подай-ка договор… оговорено, супротив кого нанятые росичи пойдут воевать.

– Но обстоятельства изменились, – простонал василик.

Владимир кивнул сочувствующе:

– Я знаю. Мятеж Фоки подавлен, но полыхает война с арабами… Но и свои интересы я должен блюсти, верно?

Василик кивнул уныло:

– Верно, государь.

– Посему я на всякий случай взял залог. Этот город я верну, когда базилевс выполнит все свои обещания. Когда я говорю «все», то он знает, что я требую и от чего не отступлюсь.

После того как встреча с чиновниками из Царьграда была окончена, бояре ждали, что князь поднимется и тоже уйдет, но тот остался на троне. На лице его играла загадочная улыбка.

Прошло еще несколько минут, появился недоумевающий Тавр:

– Княже, там один из китонитов что-то вспомнил… но хочет тебе сказать наедине.

В напряженном молчании Владимир обвел лица воевод и бояр. Здесь были те, с кем он начинал еще князем в Новгороде, кто с ним прошел сквозь беды и тяжкие испытания.

– Зови, – велел он. – А вы останьтесь. От вас уже не тайна. А войску знать еще рано.

Он увидел в их глазах гордый блеск и жгучую заинтересованность. Только Тавр метнул обиженный взгляд. До этого времени он был уверен, что всеми тайными делами заведует он.

Страж ввел китонита, мелкого придворного, все привилегии лишь в том, что позволяется входить в императорские покои.

Китонит, невысокий лысый человек в скромном одеянии, покосился на посторонних людей, вопросительно взглянул на великого князя. Владимир кивнул, разрешая говорить. Китонит низко поклонился, сказал негромко, словно все еще опасаясь чужих ушей:

– Великий император Римской империи благодарит тебя за своевременную помощь. И посылает весть, что подлый бунтовщик Вард Фока под совместными ударами наших войск разгромлен, схвачен и лишился головы!

Владимир наклонил голову. Китонит снова поклонился и сказал еще торжественнее:

– И особо хочет поблагодарить за взятие Херсонеса! У нас не было вблизи войск, а эта крепость очень угрожала нашим интересам. Он велит передать, что жалует тебе высокую должность стратига войск империи!

Среди воевод послышался изумленный ропот. Владимир уловил взгляды, в которых было великое изумление, разочарование и даже гнев. Только Тавр глядел лишь одно мгновение выпученными глазами, потом звонко шлепнул себя ладонью по лбу. На лице воеводы была откровенная досада.

Так вот почему к осажденному Херсонесу император не прислал ни одного солдата! Все Климаты, как и остальные провинции, явно выступили на стороне Варда Фоки!

– Император просил о помощи, – ответил Владимир, – я всего лишь выполнил просьбу друга.

Китонит еще раз поклонился:

– Теперь позволь нашим кораблям войти в гавань. И скажи, когда вы сумеете собрать войско и вернуться в свои края.

В просторном зале повисло напряженное молчание. Владимир широко и чисто улыбнулся, развел руками:

– Это ваш город, я не собираюсь здесь оставаться и на один день. Если ты привез обещанное, то я готов выступить прямо сейчас. К вечеру ни одного солдата не останется в городе!

Стойгнев сердито крякнул, князь сморозил глупость, просто невозможно собрать и вывезти воинов так быстро, но Войдан ткнул его в бок. Бывший начальник царьградской стражи повидал побольше лицемерия, чем простой, как скамья, на которой он сидит, воевода.

Китонит смешался, снова поклонился. Глаза его забегали по лицам воевод.

– Я… не облечен говорить об этом.

– Ладно, – сказал Владимир бесстрастно. – Пусть облекут… или пришлют облеченного. А я пока останусь в Херсонесе. Это не мой город, жить в нем не собираюсь… но если базилевс будет думать слишком долго, то я могу здесь и прижиться.

Китонит отшатнулся, Владимир прямо взглянул в его лицо. Хищно усмехнулся:

– Но я не люблю сидеть на месте. Посижу малость… да и двину на Константинополь! И сделаю с ним то же самое, что с Херсонесом.

В его словах прозвучала страшная сила. Китонит побелел как полотно. Воеводы ощутили, что хотя князь презирает дело воина, но когда возьмется, то, не в пример предыдущим воителям, что стояли под стенами Царьграда и получали откуп, возьмет его на копье и разрушит до основания.

– Иди!