– Верно! Он даже от своего имени варяжского отказался! Тьфу!
– Верно!
– Сам Сварог направлял топор!
– Живи и здравствуй, княже!
– Слава великому князю Киевскому!
Владимир наклонил голову, пряча усмешку. Сердце стучало ликующе. Гридни подняли девушку, повели от камня к толпе. Кто-то надел ей на голову венок с цветами. В передних рядах она затерялась, только водовороты человеческих тел показывали ее движение. Парень бросился за ней, но ему мешали, обнимая, хлопали по спине и плечам, даже целовали.
Владимир медленно повернул коня, стараясь, чтобы каждое его движение осталось в памяти людской. Пусть запомнят, как вчерашний новгородец, а ныне великий князь Руси защищает свой народ, свою старую веру, бережет жизни даже самых малых и беззащитных. Да, город разгромили, но все-таки город пришлось брать приступом и осадой, сейчас город уже под его не только могучей, но и справедливой дланью. Пусть видят его власть, сравнивают с княжением высокородного Ярополка! И пусть скажут, чье княжение лучше.
Киев бурлил как разворошенный муравейник. Квадратные паруса драккаров еще не исчезли за поворотом реки, а высыпавшие на улицы люди спешно растаскивали тлеющие бревна, слышался стук плотницких топоров, мычание скота. По теплому пеплу еще шныряли любители поживы, но Владимир велел их имать и нещадно вешать за ребра на въезде в город.
Поймали и лесных братьев, что грабили только богатых, бедных не трогали. Это и понятно, подумал Владимир насмешливо. Расчет простой: проще ограбить одного богатого, чем десять бедных. В этом истинная подоплека всех так называемых благородных разбойников.
Он сказал грозно:
– Никто, окромя меня, не волен грабить народ! А когда грабит князь, то это зовется уже не грабежом, а сборами, налогами, подушной, мытом… Ясно?
В голосе князя была издевка. Один из разбойников сплюнул кровь в ладонь:
– Просто тебе повезло…
– Повезло или я умелее, разговор другой, – ответил Владимир спокойнее. Он покосился на ухмыляющегося Тавра. – Главное, что князем становится самый умелый из разбойников! И он обязан изничтожить все другие ватаги татей, ворья, чтобы со своей ватагой грабить без помех. Но уже без убивств, крови. А тех, кого грабит, защищать от других грабителей. В этом и есть суть власти, как бы ни называлась: царской, королевской, каганской, ханской, или, как у древних эллинов, демократией…
Когда разбойников волокли к петлям, глаза их были все еще вытаращены. Выходит, укради щепку – виселица, укради княжество – станешь князем?
В тереме Владимир кивнул одному из дружинников, Молоту, тот послушно следовал за князем, пока не оказались в комнатке, где услышать не мог никто.
– Ты хорошо показал себя и в сече, – сказал Владимир. Он смотрел пристально, в глазах князя были тревога, боль и сомнение. – Награду получил?
– Получил. Благодарствую, княже.
– Уже… воспользовался?
Молот широко заулыбался:
– Пропил вчистую, спасибо!
Он почесал в затылке, улыбка была счастливая. Сколько было выпито, разбито чужих морд, сколько девок спьяну пользовали, как гуляли и дрались!
Владимир смотрел так напряженно, будто пытался заглянуть вовнутрь души гридня. Наконец Молот ощутил беспокойство:
– Случилось что, княже?
– Тебя привел еще Звенько, – сказал Владимир. – Мир праху его… Он привел троих, и все показали себя настоящими людьми. Звенько и после гибели помогает своему князю! Так что надумал я дать тебе работку потруднее.
Молот подтянулся, выпятил грудь:
– Все, что велишь, княже!
– Задумал я, Молот, перевести тебя из лазутчиков в разведчики.
Молот пожал плечами:
– А есть разница?
– Лазутчик – от слова «лаз», «лазить». Лазутчики нужны в походе, перед боем, чтобы захватить чужака и развязать ему язык… А разведчик отличается от лазутчика, как боярин от холопа. Разведчик… ты прислушайся: ведьма, ведун… Веды, древняя книга наших пращуров, означает «знание». Понял, кем будешь? Тебе надлежит ведать противника, знать его. Выведывать, разведывать все, что нам понадобится.
Глаза Молота расширились. Он даже отшатнулся. Осевшим голосом спросил:
– Но это же… там жить придется?
– Умен, – кивнул Владимир. – Соображаешь. Кому-то надо нести такую службу на благо земли нашей. Деньгами тебя обеспечим. Если надо, дом купишь, женку заведешь, а то и чужую веру примешь…
Молот оскорбленно вскинулся:
