– Давай, – сказал он, – лучше выпьем пива и посмотрим футбол, ну его на хрен, этот магазин!.. Не говорила еще?.. Жаль…

– Скажу, – пообещала она. – Я в самом деле не очень люблю таскаться по магазинам. Что еще?

– Ты не мог бы снова шлепнуть меня по жопе?.. Да ну, не пойдем сегодня гулять – рядом открылся отличный стрип-бар, зарулим туда?

Она расхохоталась и повторила очень серьезно:

– Милый, ты не мог бы снова шлепнуть меня по жопе?.. Да ну, не пойдем сегодня гулять – рядом открылся отличный стрип-бар, зарулим туда?

Он тоже захохотал и, ухватив ее в объятия, повалил на себя, а она, упершись кулаками в твердую, как нагретая солнцем гранитная плита, его грудь, отодвигалась, выгнувшись, как тонкая лоза. Он держал ее за бедра и чувствовал кончиками пальцев, как под ними струятся горячие потоки крови, как там становится все жарче, пока его собственные пальцы не начали плавиться в этой жаре.

Она хмыкнула и начала загибать пальцы:

– Ладно, а вот теперь признаки типичного американца: он гордится тем, что именно Америка победила Гитлера во время вьетнамской войны в Ираке, он даже кока-колу пьет завернутую в бумажку, он переспал со своим психоаналитиком, он очень хочет похудеть, но не знает, у кого спросить как…

– Я знаю как, – возразил Стивен весело, – пусть поступит ко мне на службу. Из любого быстро аскариду сделаю!.. Ну-ну, какие там еще за нами отличительные признаки?

Она загнула следующий палец:

– Каждую ночь он ложится спать с Синди Кроуфорд, а просыпается с Вупи Голдберг.

Стивен многозначительно улыбнулся и взглядом дал ей понять, что с ним ну совсем не Вупи.

– Непринужденность озорной пьяной драки, – сказала она педантично, – он всегда променяет на нудное судебное разбирательство. Еще он тщательно следит за уровнем холестерина на этикетке…

– Это да, – согласился он. – Мы – здоровая нация. В здоровом теле – здоровый дух!

– Это от греков, – определила она. – Девиз эллинов.

– Какой у нас сегодня день? – спросил он.

– Четверг, – ответила она.

– Слава Богу, – вздохнул он.

– А что тебя тревожит? – спросила она.

– Суббота.

Она вскинула брови, в глазах проступила неясная тревога.

– Тебе уезжать?

Он покачал головой:

– Я уеду только тогда, когда ты меня отошлешь. Хотя нет, я не гордый европеец, я – американец! Я буду сражаться за тебя. И постараюсь тебе доказать, что именно я – лучший мужчина на свете.

Она загадочно улыбнулась, кончики ее пальцев ласково пробежали по его волосатой груди.

– Я с этим не спорю уже сейчас. А что у тебя с субботой?

– У меня ничего, – признался он. – Я боюсь, что… у тебя.

Ее брови удивленно приподнялись, он прямо взглянул в темную глубину удивительных глаз. Да, Мария, сказал он мысленно, я знаю, что в субботу настоящий еврей не включит стиральную машину, даже если нужно срочно постирать засраное белье или испачканную одежду, в субботу нельзя пойти в кино, как все люди, даже ответить на телефонный звонок, а можно только тупо посмотреть на мобильник, но… не дать пальцу коснуться кнопки.

А чего стоит требование иудаизма, мелькнула мысль, что женщина обязана хотя бы раз в месяц окунаться в микву, ритуальный бассейн для омовений, без этого мужчина не имеет права прикасаться к ней. В буквальном смысле прикасаться, а не только ложиться с нею в постель. Возможно, в свое время это было хорошее правило, но миквы по-прежнему все те же: полтора на полтора метра, это что-то типа большого унитаза, когда там «омываются» многие женщины.

В то же время теперь практически в каждой квартире просторные ванные комнаты, где можно принимать ванны и наслаждаться, не рискуя подцепить грибок или что похуже. Однако «настоящие» евреи гоняют своих жен именно в микву, так принято, а ванна не в счет.

Она медленно кивнула, блеск в ее глазах погас.

– Стивен, – шепнула она тихо, – давай сперва доживем до субботы.

Она легла рядом, и хотя Стивен чувствовал, что и в ее теле столько же неистраченного жара, как и в нем, однако обнялись без всякой чувственности, как будто прятали друг друга от злого холодного ветра.

Он услышал возле уха прерывистый вздох, Мария положила голову ему на плечо и прижалась всем телом. Именно тело инстинктивно ищет защиты у сильного мужчины, в то время как она сама, уверенная и до предела эмансипированная, полагает, что любые проблемы ей по плечу.

С чувством сокрушающей любви и жалости он обхватил ее обеими руками, сожалея, что у него не ласты и не может укрыть ее всю, спрятать в себе, уберечь от всего, что вскоре выпадет на эту политую кровью землю.