—  Вы заявились к женщине, не имея запасных трусов и носков! Уж не говорю о приличных куртках и пальто, шарфа не было. Вас одели и обули, заботились как о родном человеке, кормили и даже разрешили пользоваться личным транспортом! Сами виноваты, что потеряли все! Молчать бы о своих претензиях! Жили, как в замке, баловнем. Знаете, сколько пришлось бы платить за такое жилье и питание, за все заботы, какими были окружены? — ехидно заметил адвокат.

   —  Я не навязывался, а лишь предложил совместную жизнь и ничего для себя не просил! — возмущался Федор.

   —  Вы, уходя от жены, прихватили с собою золотые часы с таким же браслетом, золотой перстень и золотую цепь, серебряный портсигар и мобильник покойного мужа женщины. Все это и теперь у вас! — напомнил  защитник Дарьи.

   Федька доказывал, что баба сама отдала ему эти вещи, но подтвердить сказанное было нечем.

   —  Вы вор и негодяй! — торжествовал адвокат.

   В районном суде отказали в удовлетворении Федькиного иска о возврате части вклада, сказав, что для такого нужно сначала оформить развод.

   Целых восемь месяцев ходил Федор по судам. Собирал какие-то справки, устал и вымотался. Он и не думал возвращаться к Дарье, просить о примирении. Как ни тоскливо было в общаге, здесь никто не зудел над ухом, не требовал ремонтировать забор, дверь, форточку, чистить трубу, копать огород и мести двор. Мужик отдыхал в тишине. Пусть не сверкает белизной рубашка, зато душа не заплевана. Его никто не обзывает, ничем не попрекает, не сдергивает оголтелым окриком, от какого кусок становится поперек горла. И человек постепенно успокаивался. Он решил хоть как-то компенсировать свой ущерб и потребовал, чтобы Дарья отдала ему машину, а оставшуюся сумму вернула наличными.

   Но Дарья вздумала проучить Федора и в суде адвокат заявил, что мужик может получить за те деньги машину и участок, приобретенный бабой еще лет пять назад. Те тридцать соток земли они вместе с мужем приобрели под строительство дома для сына. Участок находился неподалеку от дома Дарьи, был огорожен, но дальше этого дело не пошло.

   Женщина знала Федькину лень и хохотала заранее, предвидя, как тот воспримет предложение.

   Человек, вопреки ее ожиданиям, не возмутился, не закричал. Он попросил неделю на обдумывание предложения и поспешил к Лукичу за советом.

   —  Федя! Тебе крупно повезло. Ведь участок этот в черте города! Что еще надо? Деньги, какие Дарья согласилась вернуть, их хоть и немного, но хватит, чтобы купить в деревне хороший сруб дома, поставить его на участке и довести до ума. Конечно, тебе придется поднатужиться, зато заимеешь свой частный дом. Если захочешь, у тебя это быстро получится. Спеши, покуда молод, потом будет тяжелее. Успей стать хозяином, докажи, что и ты не бездельник.

   И человек понемногу зашевелился.

   По совету Егора он и впрямь купил в деревне сруб дома, перевез его, а через месяц тот уже гордо стоял посередине участка, поглядывая свысока на одряхлевшие, состарившиеся дома частников.

  —   Мой дом, моя крепость!—оживал человек, приезжая после работы.

  Вскоре у дома появилась железная крыша. А еще через пару месяцев обложили его каменщики кирпичом. Вставили люди стеклопакеты и металлическую дверь. Шла работа и внутри дома. Едва подвели коммуникации, человек привел отделочников. Те работали допоздна,

И успели управиться к холодам.

   Две женщины отмыли, отчистили грязь, привели дом в полный порядок, покрасили батареи, полы, внутренние двери, отдали ключи хозяину, оглядев с восторгом жилье, одна из них сказала:

   —  Бери меня в хозяйки сюда, не пожалеешь!

   —  Чур меня! Только не это! — испугано подскочил мужик. Он даже не думал о семье и лишь изредка перебивался временными связями. О жене и детях мысли  не допускал.

   Проученный и наказанный Дарьей, Федор не смотрел в сторону ее дома, никогда не оглядывался и не Г допускал мысли о встрече с этой бабой. Он так увлекся своим домом, что даже полюбил его и изменился сам до неузнаваемости. Куда делась прежняя лень? От нее следа не осталось. Человек сам наводил здесь порядок , каждый день. Во дворе и в доме, мыл даже крыльцо, Подметал начисто возле гаража. И даже забор выложил  глухой из тяжелых блоков. Во дворе положил асфальт. На крыше установил телевизионную тарелку. И теперь думал, что посадить на участке.

   Опыта в этом у человека не было. И хотел обратиться за помощью к соседям, как вдруг увидел у ворот Дарью.   

  Федька даже растерялся поначалу:

   —  Что ей нужно, этой стерве? Опять что-то откусить  вздумала? Хрен чего выгорит! — отмерил по локоть

и неспешно вышел во двор:   

  —   Чего тебе нужно? — глянул на бабу и одичал, с соседями общаться не умеешь — улыбалась баба. И продолжила:    

  —   Хоть бы в гости зашел по старой памяти!

   —  Я что, стебанулся по фазе? Под угрозой расстрела не загнать к тебе, ни в бухом, ни в трезвом виде.

     Ты здороваться разучился. Совсем. Да и дел полно. До баб неохочим стал, после тебя отшибло враз! — оглядел бабу зло.

   —  Зря серчаешь! Все ни без пользы! Вишь, какой дом отгрохал! Я и не думала, что обживешь участок, а ты удивил всех! Хоть заново тебя в мужики бери! — рассмеялась громко.

   Федя зашелся матом. Он ругался до хрипоты. Его покоробила злая шутка, обожгла память:

   —  Чтоб я на тебя полез! Лучше сам себе все отрежу, лучше сдохну, но никогда к тебе не ворочусь! На всю жизнь проучила с-сука!

   —  Вот, придурок малохольный! Кто тебя зовет или силой тянет? Я только пошутила!

  —   Лучше не задевай!

   —  Пришла как к соседу в гости, а ты во дворе держишь, совсем разучился общаться с женщинами. Стыдно так-то, Федя!

  —   А зачем приглашать тебя?

   —  Ну, может, в чем-то помогу!

  —   Сколько за это сдернешь?

   —  А ничего! По-соседски оно знаешь, как случается, сегодня я помогу, завтра ты выручишь. Так она и крутится наша жизнь.

   —  Ага! То гоним, то зовем!—усмехнулся ехидно.

   —  Ну и колючий стал, словно ежик! — подошла совсем близко, заглянула в глаза, погладила руку и куда-то пропала злоба. Федька и сам не понял, как это вырвалось у него:

   —  Пошли в дом, чего на дворе стоим, как не родные!— открыл перед бабой двери. Та вошла в дом, огляделась, прошла по комнатам, вернувшись к Феде, похвалила:

  —   А неплохой хозяин из тебя состоялся. В доме у тебя классно, чисто и уютно. Почему ж у меня таким не стал? Если бы вот так держал бы дом, до сих пор жили бы вместе душа в душу,— вздохнула Дарья, украдкой погладив мужика взглядом. Тот, приметив, ухмыльнулся понятливо, подумав про себя:

   —  Не только хозяина потеряла, а и мужика! По этой части я тебя устраивал как никто другой. Вот и нынче  природа припекла, не зря же в гости притащилась...

   Но вслух ответил без озорства:

   —  Этот дом мой. Его ни с кем делить не стану. А потому стараюсь, холю, под себя подгоняю. Тут я постоянный жилец, не на время прописан.

   —  Не зарекайся! Женщину приведешь!

   —  Не дольше, чем на ночь. Этих в хозяйки не берут. Попользовал и простился, без памяти!

 —    А зачем приводить?     

   —  Ну, как иначе, я ж мужик! Это и ты знаешь, по-моему, даже не обижалась!

   —  Дурачок лопоухий! Да коли б обижалась на это,  разве бы пришла сама?  

   —  Дарья! Ты слишком дорогую цену ломишь за свои утехи, мне они не по карману!

   —  Да никакой цены, Федя! Ну, разве отремонтируешь стиралку и утюг по-соседски. А я поесть