Его средой,1389 и потому чекан
Дает то смутный оттиск, то блестящий.
Бывает качество плодов неравно,
И разный ум вам от рожденья дан.
И натиск силы неба был прямой,
То блеск печати выступал бы явно.
Как если б мастер проявлял уменье,
Но действовал дрожащею рукой.
Его печатью Силы нагнела,
То возникает высшее свершенье.
Стать совершеннее, чем все живое;
Так приснодева в чреве понесла.
Не ведало носителей таких
И не изведает, как эти двое.
'Так чем его премудрость1390 несравненна?' —
Гласило бы начало слов твоих.
Помысли, кем он был и чем влеком,
Он, услыхав: «Проси!»1391 — молил смиренно.
Что он был царь, о разуме неложном
Просивший, чтобы истым быть царем;
Всех движителей;1392 можно ль заключить
К necesse при necesse и возможном;1393
Иль треугольник в поле полукружья,
Но не прямоугольный, начертить.
Я в царственную мудрость направлял,
Сказав про мудрость, острие оружья.
Поймешь, что это значит — меж царями;
Их — множество, а круг хороших мал.
Их смысл с твоим сужденьем совместим
О праотце и о любимом нами.1396
Чтобы ты шел неспешно, как усталый,
И к «да», и к «нет», когда к ним путь незрим;
Кто утверждать берется наобум
Их отрицать с оглядкой слишком малой.
На ложный путь заводит безрассудно;
А там пристрастья связывают ум.
И не таким, как был, свершит возврат
Тот рыбарь правды, чье уменье скудно.
Брис, Парменид, Мелисс и остальные,1397
Которые блуждали наугад,
Что были как мечи для божьих книг
И искривляли лица их прямые.
Чтобы судить; никто не числи жита,
Покуда колос в поле не поник.
Смотрел терновник, за зиму застыв,
Но миг — и роза на ветвях раскрыта;
Бежал корабль далекою путиной
И погибал, уже входя в залив.