дотлевшим до пальцев окурком сигареты без фильтра.

Блинков-младший обменялся с ним взглядом, и оба сразу же поняли, что подерутся если не сейчас, то при следующей встрече. У парня были глаза дворняжки, готовой загрызть чужака, забредшего на ее территорию.

До Ирки такие мужские вещи не доходили.

– Вернись за фонариком, Митек, а я в теньке постою, – беззаботно сказала она.

Блинкову-младшему совсем не хотелось оставлять Ирку одну, но, как говорили царские офицеры, честь превыше смерти. А то что бы он сказал Ирке (да еще при парне)? «Пойдем вместе, а лучше давай поскорее сматываться, потому что я боюсь за тебя и за себя»? И он поплелся в магазин, хотя внутренний голос орал ему: «Ноги надо делать!»

Пока они с Иркой дожидались своей очереди, разумеется, подходили другие покупатели, и сейчас у прилавка выстроились четыре старушки – при здешних темпах это еще на полчаса.

– Я только что покупал, – сказал Блинков-младший старушке, стоявшей первой.

– Молодежь. Им жить, а нам гнить, – заметила старушка. Было непонятно, пропускает ли она Блинкова-младшего или нет. – Ты чей же такой будешь?

– Я бабушке приехал помогать. В Малые Гря-зюки, – ответил Блинков-младший и посмотрел на улицу. Парень все так же сидел верхом на бочке, а Ирка отошла за угол, и ее.не было видно.

– Это какой же бабушке? Федосовой, что ль? Нет, у Федосовой внучка. Петрачковой? – начала угадывать старушка.

– Марии Петровне, – сказал Блинков-младший. Фамилию бабули Николая он не знал.

– Так это значит Столетовой. Только у Столетовой оба внука постарше, – засомневалась старушка.

Сразу две старушки из очереди подтвердили, что да, постарше. Один шлёндрает неизвестно где, а второй служит в милиции.

– В налоговой полиции, – на свою беду, поправил Блинков-младший. Очередь начала обсуждать этот вопрос.

Первая старушка захотела узнать, когда это внук Петровны успел перейти из милиции в полицию. Стоявшая последней утверждала, что нет, она точно знает: он милиционер. Предпоследняя говорила, что Блинкову-младшему виднее, раз он из города. А вторая вот начала – что полиция в России была только при царе, а сейчас никакой полиции нету.

Между тем бочка, на которой сидел парень, оказалась пустой.

– Дайте мне фонарик! – с отчаянием сказал продавщице Блинков-младший, протягивая деньги через голову первой старушки.

– Ишь ты, резвый какой, фонарик ему дай! А очередь тебя пропустила?! – решила побороться за справедливость продавщица.

– Бабушка, – воззвал к первой старушке Блинков-младший, – пропустите, а то меня ждут!

– Так разве я что говорю? Если б ты лез без очереди, тогда конечно. А раз ты передо мной стоял, то бери хоть фонарик, хоть что! Хоть велосипед! Потому что порядок у нас какой? Отстоял и покупай. Вот я, к примеру сказать, отстояла и возьму триста грамм карамели для племянника. Сама-то грызть не могу, зубы уже не те…

Такой разговор ни о чем старушка могла продолжать бесконечно. Блинков-младший расплатился за фонарик, обнаружил, что он без батареек, и купил батарейки. Старушка все говорила и говорила, перескакивая с пятого на десятое, а когда Блинков-младший собрался уходить, схватила его за руку:

– Так, значит, вернулась Петровна? Совсем ведь плохая была, внук ее отвез в Москву. Мы уж не думали, что свидимся…

Блинков-младший деликатно вырвал руку из цепких старушечьих пальцев и побежал к выходу.

– Ты передай Петровне, что Каллистратовна зайдет ее проведать. Это я – Каллистратовна! – крикнула ему в спину старушка.

Парень стоял сбоку от входа, там, где в теньке устроилась Ирка. В первое мгновение Блинков-младший увидел только его: пакостный восторг на физиономии, взмах руки с растопыренными пальцами. А потом, сделав еще шаг за угол магазина, – Ирку, загнанную между стеной и штабелем пустых ящиков. Растопыренной пятерней парень мазнул ее по лицу, желая не сделать больно, а унизить.

Мужчины так не поступают. Так поступают подонки.

Ирка двинула его под ложечку, но ей негде было размахнуться, и удар получился слабый. Парень опять занес руку, но тут подоспел Блинков-младший и удачно поймал его на прием.

Р-раз! Рука ныряет сзади под мышку противника, захватывает его шею, и противник втыкается подбородком себе в грудь. Два – одновременно делаешь подножку и берешь противника на бедро. Три – отскакиваешь, и он бодает лбом землю!

– Спокойной ночи, – сказал Блинков-младший поверженному противнику и подал Ирке руку.

Парень валялся у ее ног. Ирка перешагнула через него и гордо сказала:

– Еще раз услышу такие слова – заставлю мыть рот с мылом! Пошли, Митек.

Парень лежал неподвижно – боялся, что станут бить ногами. Когда они отошли шагов на десять, он вскочил, отбежал подальше и выдал однообразный набор тех слов, за которые Ирка грозилась заставить его мыть рот с мылом.

– Битому неймется, – сказала Ирка и топнула на него ногой, как на брехливую собачонку.

До нее пока что не дошло, в какую историю они влипли.

Блинков-младший с Иркой пересекли площадку для рейсовых автобусов перед магазином и вышли на круто поднимавшееся в гору шоссе. За этой горой не было видно ни дачного поселка, ни тем более одноэтажных Малых Грязюк. Только над перевалом дороги одиноко торчала башенка особняка под медной крышей. Ее очертания мерцали в раскаленном воздухе, и казалось, что башенка взлетает или садится, как ракета.

На перевале вынырнуло ярко-розовое пятнышко и стало расти быстро и бесшумно. Не прошло и минуты, как оно превратилось в бешено мчащийся с горы открытый автомобиль. Уже можно было разглядеть, что это «иномарка», огромная, похожая на нашу старую «Чайку». На переднем сиденье свободно поместились трое. Все были в пестрых футболках – ясно, что люди нестарые, но подробностей пока не различишь. А позади, занимая одна половину широченного сиденья, расположилась определенно женщина. Во всяком случае, Блинков-младший еще не встречал в своей жизни мужчин, которые могли бы напялить кружевную шляпу величиной с зонтик.

Приближаясь к Большим Грязюкам, автомобиль стал притормаживать. Мимо Блинкова-млад-шего с Иркой он проплыл торжественно, как на параде, и свернул к магазину. От его хромированных частей разбегались солнечные зайчики. Водитель сосредоточенно смотрел на дорогу и как будто не заметил прохожих у обочины. Обернувшись вслед машине, Блинков-младший поймал его внимательный взгляд в зеркальце и с завистью подумал, что за рулем такого аппарата он и сам повыпендривался бы перед ровесниками.

Да, водитель чудесного автомобиля был ничуть не старше их с Иркой!

Сидевшим рядом с ним парню и девчонке тоже если стукнуло по четырнадцать, то совсем недавно. А вот за спинами у них восседала настоящая дама лет двадцати пяти, очень красивая, только увеличенная в полтора раза. Сидя она была ростом с Блинкова-младшего.

– Это Дэнни, – догадалась Ирка. Она шла, оглядываясь, хотя вся компания из розового автомобиля уже скрылась в магазине.

– Очень может быть, – буркнул Блинков-младший, незаметно для Ирки прибавляя шагу. Тут есть секрет, знакомый всем сотрудникам спецслужб и некоторым из их детей: нужно шагать как можно шире, но при этом не частить. Тогда со стороны кажется, будто бы человек идет не торопясь.

Конечно, мало кому понравится, когда его девчонка глазеет на всяких папенькиных сынков в иномарках. Но Блинков-младший спешил вовсе не из-за Дэнни. Он боялся грязюкинского парня, которому сам же так успешно накостылял пять минут назад. Да и кто бы на его месте не боялся? Ведь парень здешний. У него тут, само собой, полно друзей-приятелей, а у Блинкова-младшего с Иркой – только чужая бабуля. К тому же в Больших Грязюках вряд ли намного больше развлечений, чем в Малых. Травля двоих городских подростков запросто может стать новым развлечением для местной шпаны, которая сама не знает, до чего доиграется.