товарищем издевались. Ничего хорошего от погони он ожидать не мог, но лишних мучений при поимке ни для себя, ни для других не хотел. Хотя на пулю и не рассчитывал...

А Николай смог идти всего четыре часа. Кружилась голова. Непрерывно знобило. Хотелось пить. Вначале он лизал валуны, когда-то скатившиеся с гор, но вставшее солнце быстро подсушило росу. Однажды посчастливилось – наткнулся на целую выемку дождевой воды или конденсата. Выпил. Это позволило сделать еще километр. Потом все вокруг потеряло смысл, кроме горы, перевалить которую поставил своей целью. Уже на самом закате взобрался-таки, и открывшаяся его глазам картина поразила: внизу и чуть левее в сумерках угадывалась долина, окаймленная горными вершинами, краснеющими отраженным закатным светом. На одной из них на фоне неба четко вырисовывалась пограничная сторожевая вышка. Это была граница с Грузией.

Беглец потерял сознание. Так бывает: когда цель видна, когда удачу уже можно ухватить за хвост, силы вдруг покидают тебя и ты ничегошеньки не можешь сделать...

В узком коридоре консультации Юрия Гордеева все-таки перехватил Толик Поломаев, его коллега, отличающийся сверхобщительностью и фантастической информированностью во всех мыслимых и немыслимых областях знания. У него было лишь одно опасное свойство – он «стоял на картотеке», то есть был платным адвокатом какого-то крупного криминального авторитета. Деньги он получал огромные. С пугающей регулярностью. Кроме пустяковых консультаций и советов, от него пока ничего не требовалось. До поры до времени. Пока его патрон в безопасности. Зато уж в случае чего!.. Открутят его по полной программе.

Период затишья у Толика длился уже почти два года. Нервы адвоката Поломаева были на пределе. Предчувствуя, что за все придется отрабатывать горьким потом и живой соленой кровью, Поломаев все свое время тратил на установление выгодных рабочих связей. Во всех закоулках судопроизводства. И тюремной системы. Ему интересно и важно было все, любая мелкая сошка. Узнает, что у тебя, например, дружеские отношения с прапорщиком какого-то следственного изолятора, пусть даже в Чимкенте, все равно тут же незаметно пролезет к тебе в друзья, выведает все, напросится, чтоб познакомил с прапорщиком. И не поленится, напишет ему письмецо приятное, подарочек пошлет, установит выгодный контакт. Страх перед неведомым будущим гнал его без направления, без цели.

Вообще-то таких не очень много. Кто-то таким завидует, их деньгам. Многие считают Поломаева счастливчиком. Ну а на самом деле мало кто согласился бы вот так – даже за очень приличные деньги – жить в постоянном ожидании обвала, потока невозможных требований, а в результате – петли и пули. В любой момент!

И семью не заведешь – жалко.

– Казус! – Поломаев спешил остановить Гордеева, удержать, пообщаться, а в глазах тоска, будто прощается навеки. – Ты не представляешь себе! Помнишь, я вел защиту насильника? Это там, где парень соседку, пожилую тетку, избил и изнасиловал. Утром. Помнишь? Я тебе рассказывал.

– Что-то смутно припоминаю. – Гордеев нарочно остановился на пороге кабинета. Потому что, если запустишь Поломаева внутрь, потом никакими силами не вытолкаешь.

– Муж уходит на работу, а ключи от гаража забыл в другой куртке. Вернулся, а дома полный амбец! Соседский парнишка насилует его жену прямо на полу в прихожей! Вспомнил?

– Ну. Ты же выяснил, что пацан на момент совершения не был совершеннолетним.

– Ты послушай! – Поломаев выпуклым животом подтолкнул Гордеева в кабинет, но тот устоял, не пустил. – Я ставил на следствии и на суде вопрос насчет превышения пределов необходимой обороны. Это по поводу избиения этого пацана. Ну, думаю, скостят еще половину. Пошел с матерью клиента поговорить. И так, между прочим, внимательно огляделся в спальне, где парень этот жил. И ты представляешь?.. Я там нашел порнографические журналы!

– Как удивительно, – скучно ухмыльнулся Гордеев. – Так он, оказывается, не только насильник. Но еще и онанист? Это что, социально опасно?

– Не смешно, – обиделся Поломаев. – Я обнаружил их, потому что видел такие же у своего... одного знакомого. Дело в том, что такие журналы приходят подписчикам в серых, нарочно невзрачных конвертах. Вот именно такие конверты я и увидел. А мать его даже не подозревала, что в этих конвертах.

– Бедная женщина! – пошевелил бровями Гордеев. – Такой удар! Сын сидит в тюрьме за изнасилование, а его адвокат шарит по тумбочке и находит страшные улики! Мерзкого онанизма!

– Зря смеешься. На конвертах адрес. Догадываешься чей?

– И. о. генпрокурора?

– Жертвы изнасилования! Соседки! Она эти журнальчики подсовывала пацану. По утрам, как только муж уходил на работу, она приглашала пацана к себе, показывала ему порнуху по видику, раздевалась перед ним. Регулярно! На протяжении нескольких лет! Я еще удивляюсь, как пацан выдержал? Как он ее не изнасиловал года на два раньше? А может, и?..

– Развращение малолетнего! Чистейшее дело!

– Да, наверное, все это у них было уже давно. Только муж... Впервые заметил. А шлюхе его ничего не оставалось другого, как заявить об изнасиловании. Тут вообще нет состава преступления!

– Толик, ты – гений! Я за тебя очень рад! Честное слово. Ты спас человека. А он почему тебе раньше-то сам ничего не говорил? Она его запугала?

– И пугать не надо было. Парнишка, несмотря на такое воспитание, благородный и порядочный. Представляешь, он честь этой бляди защищал. Перед мужем. Он же любил ее! И сам придумал, что до изнасилования избил ее. Якобы для принуждения. То-то я еще тогда сомневался, больно уж суровые побои на этой бабе. Здоровый мужик так приложить может, а пацан?.. Да и она, женщина увесистая, могла бы в случае изнасилования пацана так отшить!

– А освидетельствование?

– Побои эксперты сняли только на следующий день. А факт полового акта установили сразу же. А следы побоев на ее теле – на следующий день.

– Странно, что это они? Сразу не заметили следов побоев? Или их тогда не было?

– Такие важные мелочи. Вот!

– Так что теперь ты имеешь полное право ставить вопрос об оправдательном приговоре.

– Еще как! Ей – растление малолетнего. А мужу ее – обвинение в нанесении тяжких... Раз он сам собственную жену побил, значит, все-таки узнал правду? Но скрывал, чтоб перед соседями не позориться.

– Поломаев, мы все будем тобой гордиться!

– Юра, – со слезами в голосе спросил Поломаев, – ты мне поможешь, если... если понадобится?

– Обязательно. Толик, не волнуйся. А сейчас я уединяюсь. Мне надо поработать. Тоже ищу важные мелочи. Честное слово. – И он закрыл перед Поломаевым дверь кабинета.

Открыл форточку, уселся за стол. Из пакета достал бумаги – ответы на запросы следователя.

И погрузился в чтение.

Бирюков Эльдар Васильевич. Оказалось, что он родился на Украине в городе Сумы. Проживал по адресу... Удивительно величественное название! Первая Набережная реки Стрелки! Небось речка- переплюйка. Так... Окончил Сумское ордена Боевого Красного Знамени и орденов... высшее артиллерийское командное училище имени Фрунзе. Служил... Принимал участие... Окончил юридический факультет Московского государственного университета. Как это?.. Капитан из Норильска? Заочно. Так. Делать ему, видать, нечего было. Военная прокуратура. Присвоили звание полковника. Направлен... Боевые действия в Чечне. Военная прокуратура. Не позавидуешь. Уволен в запас по состоянию здоровья. Видать, не сахар там. Хотя... Перевелся в Москву. Получил приличное место. Продвинулся. Так... Судья. Проживал по адресу... Семья. Жена. Дети. Сын учится на юридическом факультете МГУ. По стопам отца пошел. А дочка? Ух ты! Богословский институт. И опять – Московского государственного университета.

– А разве есть в МГУ Богословский институт? – вслух удивился Гордеев, подняв глаза от бумаг.

Бирюков Эльдар Васильевич трагически погиб на своем благородном посту от руки оголтелого преступника. До последней минуты защищал законность и порядок нашей многострадальной Родины... Понятно.

Следующий!