Артемьев встретил Альбину в Архангельской области, куда приехал работать вскоре после окончания Строгановского училища. Он уже был тогда довольно известным художником. Ему приходилось жить и в средней полосе, и на юге, он побывал уже и на Дальнем Востоке, но вот на Севере Артемьев еще не был никогда. Он чувствовал, что где-то там таятся сюжеты его будущих картин, и отказался от всех выгодных предложений, которых в Москве имел немало. Как человек истинно творческий, он хотел все попробовать.

В Архангельске они и познакомились. Альбина выросла в этой северной глубинке, духом которой так хотел проникнуться молодой художник. Артемьев встретил ее в баре и не мог поверить своему везению. Он и не собирался с ней знакомиться, но она сама подошла и завела разговор. Пока они беседовали, Артемьев невольно поймал себя на мысли: девочка выглядит как манекенщица и, кажется, даже не подозревает об этом. Она вела себя очень просто, говорила то, что думала, в этом не было ни пошлости, ни банальности, и еще она двигалась с необыкновенной грацией.

Артемьев подумал: такую непосредственную девочку могла взлелеять только провинция. Он представил Альбину на фоне солнечного заката, по колено в янтарных россыпях зерна: он любил писать сельские пейзажи. Своей тонкой, нескладной фигурой она напоминала новорожденного жеребенка. Волосы ее были пшеничного цвета, а может, это ему только казалось. За два месяца, что Артемьев прожил в Архангельске, ему было не до пшеницы, он уже и не помнил, как она выглядит. Артемьев проводил большую часть времени на этюдах и добросовестно делал наброски. Вечерами сидеть в квартире, которую он снял, было слишком скучно, и тогда художник шел в ближайший бар.

Альбина, кажется, поначалу считала, что он – из «золотой молодежи», да и вообще, похоже, в Архангельске бытовало некое всеобщее заблуждение: если кто-то говорил, что приехал из столицы, его считали человеком необыкновенно значительным. Альбина расспрашивала про Кремль, про Садовое кольцо, но главным образом ее интересовали знаменитые ночные клубы. Между тем было совершенно очевидно, что из глянцевых журналов она знала об этих заведениях больше, чем он. Она представляла себе московскую жизнь в виде какого-то привилегированного закрытого заведения.

Альбина познакомила Артемьева со своей подругой, представив его как «модного художника и завсегдатая светских вечеринок», что, между прочим, было явной неправдой.

Не прошло и недели, как она перебралась к нему. Она работала в книжном магазине и думала, что поступит в университет. Но в Архангельске ей учиться не хотелось. Образованность Артемьева ошеломляла и восхищала ее. А для него стремление Альбины к учебе было трогательным. Она даже просила его составить ей список книг для чтения.

Артемьев мечтал написать ее портрет, который произведет фурор. Собственно, он сделал уже десятки набросков, но, честно говоря, был от них далеко не в восторге.

Чем больше он узнавал о прошлом Альбины, тем меньше удивлялся ее желанию начать все заново. Отец ушел из дома, когда девочке было восемь лет, тогда они жили в Северодвинске. Отец в ту пору работал на рыболовецком траулере. А потом уехал куда-то. Последнюю весточку от него Альбина получила уже из Азербайджана, где он, оказывается, добывал нефть на платформе прямо в открытом море. То была новогодняя открытка с изображенной на ней мечетью.

Когда Альбине исполнилось десять лет, они с матерью перебрались из Северодвинска в Архангельск. Мать там вышла замуж за какого-то странного типа, который часто уезжал, а если появлялся, то приставал и к матери, и к дочери. Альбине приходилось самой заботиться о себе. Она не очень-то об этом распространялась, но Артемьев сделал вывод, что мать не слишком пеклась о ней. Альбина ушла из дома в шестнадцать лет, начала встречаться с парнями, зарабатывала чем придется, какое-то время прожила с парнем, торговавшим «травкой», их связь оборвалась за несколько месяцев до того, как она познакомилась с Артемьевым.

В общем, у нее было очень тяжелое детство, и Артемьев всякий раз напоминал себе об этом, когда начинал искать у нее недостатки.

За восемь месяцев, прожитых вместе в Архангельске, они только однажды навестили ее мать. Та давно уже вернулась в Северодвинск и жила в порту. Она работала санитаркой в поликлинике. При встрече все чувствовали себя скованно. Мать много курила и бесцеремонно шпыняла Альбину. Артемьев предположил, что она привыкла быть в центре внимания и теперь откровенно завидует привлекательности дочери, хотя мать Альбины все еще была хороша собой. Они вообще были очень похожи друг на друга.

Два года спустя, когда они жили уже в Москве, решили пригласить мать Альбины на свадьбу. И невеста с облегчением вздохнула, узнав, что та не сумеет приехать. Приглашение, посланное ее отцу, вернулось с пометкой: «Адресат выбыл».

Перед свадьбой было венчание. В церкви со стороны невесты присутствовал дальний родственник, какой-то троюродный дядюшка, как бы свидетельствуя о том, что у Альбины тоже есть какое-то прошлое и что жизнь ее не началась с того дня, как она приехала в Москву.

Поначалу было трудновато с деньгами. Артемьев не заработал на то, чтобы купить или снять приличное жилье, и они несколько месяцев прожили в Химках – в большом родительском доме.

Родители Артемьева не пришли в восторг от выбора сына и тем не менее делали все возможное, чтобы Альбина чувствовала себя как дома. Кроме того, их немного успокаивало, что молодые не спешат заключать брак – родители Артемьева были люди без предрассудков: отец – мостостроитель, мать – эпидемиолог. Единственное, в чем мать была непреклонна всю жизнь, это в требовании, чтобы домочадцы мыли руки перед едой. Впрочем, она никогда не прогнала бы от своего дома даже бродячей собаки, а уж если слышала, как бедствуют дети в других странах, всегда добровольно вызывалась помочь и доставала кошелек. Вот и к Альбине она отнеслась как к беженке, тем более что облик и поведение девушки вполне соответствовали такому образу. Она будто сошла с рекламного объявления: «Вы можете равнодушно перевернуть эту страницу, а можете спасти ребенку жизнь». Альбина стала называть родителей Артемьева «мамочка» и «папочка», она была совершенно очаровательной и всегда готовой угодить. Правда, Артемьев-старший как-то деликатно спросил сына: не боишься ли ты, что разница в вашем воспитании может некоторым образом повлиять на твою семейную жизнь? Впрочем, это был единственный случай, когда отец попытался предостеречь сына.

Они перебрались в Москву, и быт наладился. Артемьев как художник становился все более известен.

После двух лет, что они прожили вместе, женитьба казалась естественной. Правда, временами Артемьева одолевало смутное беспокойство – достаточно ли он вообще «нагулялся», но, по здравом размышлении, он принял решение жениться. Альбина же не просто жаждала вступить с ним в брак, она опасалась, что Артемьев бросит ее, и, по-видимому, полагала, что женитьба отсрочит или, быть может, даже предотвратит его бегство. Честно говоря, Артемьев не хотел ни раскрываться перед ней, ни лезть к ней в душу. Возможно, просто боялся, что в душе у нее – пустота. Но в конце концов он решил не питаться иллюзиями. Когда взрослеешь, начинаешь понимать, что нельзя требовать даже от близкого тебе человека слишком много. Достаточно того, что она вкусно готовила и писала ему любовные записки.

Предложение было сделано отнюдь не в романтической обстановке. Это случилось после того, как Артемьев задержался с друзьями на вечеринке, куда Альбина пойти не захотела. Артемьев прокрался в дом почти на рассвете и обнаружил, что она не спит и смотрит телевизор – без звука. Она была в ярости. Она сказала:

– Ты ведешь себя так, словно ты один!

Еще она сказала, что хочет связать свою жизнь с человеком, который был бы ей предан. Ей не нужен бродяга вроде тех, которых вечно приводила в дом ее мать. Артемьев был виноват вдвойне, потому что у нее болела голова. Да он и сам понимал: она права. Артемьев почувствовал себя скверно, и ему захотелось изменить свою жизнь к лучшему. Захотелось вознаградить ее за то мерзкое существование, которое досталось ей в детстве. Он сказал, что женится на ней, и она, подувшись, приняла предложение. Так все и произошло.

Вообще же она приехала с ним в Москву, не имея представления о том, чем будет заниматься. Она снова заговорила было об учебе, но потеряла к ней всякий интерес, когда подошло время готовиться к вступительным экзаменам. По большому счету, она и сама не знала, чего ей хочется. Несколько месяцев она просто смотрела телевизор. Артемьев не мешал и не возражал. Он знал, что истинно творческим людям