Анфиса Владимировна, какого числа пришел Ан­дрей?

Восемнадцатого. Нет, было четверть первого ночи. Значит, уже девятнадцатого.

«Дата сходится, — подумал Турецкий. — До кази­но он побывал здесь. И время подходит, если учесть, что на Рождественке он появился во втором часу».

Он открыл дверь своим ключом или пришлось разбудить вас?

И то и другое. Вначале я услышала звонок, но, пока поднималась, шла, он уже стоял в коридоре.

Как он выглядел?

Да как? Ничего вроде...

Он был трезв?

Трезвехонек! Что греха таить, раньше заявлялся и выпивши. Нет, трезвым был. Я бы враз учуяла.

В его поведении ничего особенного не заметили?

Теперь-то припоминаю, будто не в себе был Анд­рюша. Обычно шуточки да прибауточки, а в этот раз ни словечка. Поцеловал и говорит: я, мол, на полчаси­ка. Я, помню, сказала: оставайся, куда на ночь глядя? Ничего не ответил, зашел в эту комнату и дверь при­крыл. Знать бы, силой заставила не уезжать! Лежу, а не спится. Примерно через полчаса, слышу, дверь бряк­нула. Встала, вышла, а его уж и след простыл. Потом машина на улице зафырчала. Уехал, соколик...

Спасибо, Анфиса Владимировна. Теперь к вам вопрос, — обернулся Турецкий к хозяйке. — Меня по­ разил ваш крик. До сих пор в ушах стоит...

Она! Она, ведьма, угробила Андрюшу!

Кла-ава, — укоризненно проговорил Андрей Зосимович.

Заманила, опутала, а он, простачок, и поверил! Они ведь как муж и жена жили! Спали в одной посте­ ли! Люда мне все рассказала!

Кто такая Люда? — быстро спросил Турецкий.

Людмила Васильевна, мама этой ведьмы. А по­том запохаживал Валерка. С двумя мужиками спала!

Вице-премьер, член правительства... Прости Господи она» а не член!

Прекрати, Клава! — построжел Андрей Зосимович.

Извините, а где они, так сказать, встречались?

На даче.

На даче у Людмилы Васильевны? — уточнил Ту­рецкий.

У нее, у Люды.

Валерка — это не Валерий Степанович Саргачев?

Он самый, — поджала губы Клавдия Владими­ровна. — Вы бы съездили, поговорили с Людмилой Васильевной, она, может, и не то бы еще рассказала!

Если вы подскажете адрес дачи, обязательно съезжу.

Станция Трудовая, по Савеловской дороге, Лес­ная улица, а там спросите дачу генерала Стрельнико­ ва, всяк скажет.

А вам ничего такого, касающегося дочери, Люд­мила Васильевна не рассказала? Вы, видно, подруги?

Сколько лет дружим... Не счесть!

Тем более. Видимо, шли у вас разговоры о детях?

Раньше шли. Сватьями готовились стать. Андрю- ша-то всерьез, а она хвостом вильнула! Замуж за какого- то ученого выскочила. Недолго пожила. Привела потом какого-то Анатолия. То ли писатель, то ли корреспон­дент... Мужчина видный, вежливый, Людмиле Василь­евне всегда цветы, конфеты. Ох, да какой он писатель?! Лариска небось забыла, чья она дочь и чья жена ее мать? А Люда за версту учуяла, кто такой этот Анатолий!

И кто же?

А то вы не догадались?

Я не только догадался, я знаю имя, отчество, фа­милию и звание этого человека, но для меня, Клавдия Владимировна, важно услышать то же самое от других.

Я этого Анатолия и в глаза не видела, так что спросите-ка лучше у Людочки.

Я, конечно, съезжу и поговорю, но не убежден, что Людмила Васильевна что-либо сообщит серьезное. Лариса Ивановна как-никак дочь.

Верно, — подумав, ответила Клавдия Владими­ровна. — Ничего не скажет Люда. Боится она свою Лариску. Если уж отец не мог сладить, куда уж ей, старухе? Своенравная она, наша Лариса Ивановна, ди­ кая, а характер... Не приведи Господь!

Вы знали, что ваш сын богат?

Говорил. И о даче с бассейном, и о квартире, и о миллионах своих...

И не поинтересовались, откуда так быстро все на него свалилось?

Как не поинтересовалась? Сказал, что работает в совместной фирме, занимается бизнесом. Теперь мно­го богачей расплодилось. Я особенного значения и не придала. Сказала я, правда, что, мол, убивают таких, как ты-то, Андрюша. Включишь телевизор, смотреть и слушать страшно. То того убили, то этого...

Турецкий глянул на часы и поднялся:

Мне пора. Спасибо.

При прощании Андрей Зосимович сказал:

Найдите убийц, Александр Борисович. И нака­жите. На полную катушку.

С этим будет сложнее, но постараемся, Андрей Зосимович. До свидания.

Всего доброго.

Приехав в прокуратуру. Турецкий поднялся в каби­нет Константина Дмитриевича Меркулова.

Здорово, Костя, — весело поздоровался Александр.

Ты чего такой веселый?

Так с поминок! А на поминках, как известно, подают.

Народ-то был?

Народу не было.

Неужели никто не пришел?

Почему? Бизнесмены, картежники, шулеры, воры, взяткодатели и взяткополучатели... Дальше пе­ речислять?

Достаточно. Ты прав, это не народ.

Вице-премьер с мужем...

Она постоянна, эта госпожа Стрельникова. И опять в шляпе и очках?

При прежнем полном параде. По-моему, в том же темном костюме. Ритуал своего рода.

Садись, потолкуем.

Я уж всю задницу отсидел! А от толковищ голова вспухла!

По пулям соскучился? По ножам?

Откровенно, соскучился. Хоть какая-то жизнь, а тут постановления, протоколы, акты экспертиз...

Прочел, — потряс бумагами заместитель генпро­курора. — Если хоть десятая часть всего этого правда, то Лариса Ивановна не вице-премьер... Я и слов-то не найду! Куда там всем, вместе взятым, Аликам, Тофи­кам и Бурятам! Это же какой-то оборотень! Нечистая сила!

И все-таки она вице-премьер.

Я собираюсь с этими доказательствами к гене­ральному.

Бесполезно. Бумага она и есть бумага. Она горит.

И какого рожна ждать-то?

Они сами пожрут друг друга. И очень скоро. Отнесешь ты материалы следствия генеральному, тот, разумеется, доложит премьеру. Премьер побежит к кому? Правильно! К Президенту. Теперь поставь себя на место Президента. И премьера. Премьер реко­мендовал, Президент подписал указ о назначении госпожи Стрельниковой. И нате, такой конфуз! По- тихому сплавят Ларису Ивановну в незаметное госу­дарство в