— Я думаю, что главного знатока по этой части, — заметил Грязнов, — надо искать в Москве, и, возможно, даже в ведомстве академика. Господи, — вздохнул он, — ну до чего же все продано!..
На решение Турецкого по поводу Дениса Грязнова отреагировал спокойно: как решили, значит, так и будет.
А потом они неожиданно как-то переглянулись и… опустили глаза. Молчание длилось не больше минуты, и, вероятно, каждый из них в этот момент подумал о Шурочке.
— Костя, — сказал Турецкий, и Меркулов сразу же его перебил:
— Я подумаю, как это сделать… Сразу после сообщения Дениса, — продолжил Костя, — Слава установил скрытое наблюдение за объектом… — Он принципиально не хотел называть имени Олега Романова-Марчука. — Есть основания утверждать, что… объект готовится покинуть страну. Может быть — командировка, а может быть… кто знает. Дома его нет, на службе почти не появляется.
— А где ж он ночует-то? — спросил Саша.
— Мы не знаем, где он не ночует, — наставительно сказал Грязнов. — А вот где он ночует, нам хорошо известно. Ну так что, господа прокуратура, будем брать?
— Генеральный не даст санкции, — сказал Меркулов. — К счастью, объект — не депутат, а то вообще хлопот не оберешься. Но генеральный, сочтя повод очень удобным для себя, чтобы отбелиться, немедленно отправиться к Президенту, а там… как сказал наш мальчик: Карасевы, Буровы и иже с ними. Они не допустят.
— Костя, но ведь по закону ты сам можешь дать санкцию на задержание. Дело можно так раскрутить, что небу станет жарко!
— Как бы нам не стало жарко… Тебе — в первую очередь, Саша. Следствие-то придется поручить другому. Ты теперь лицо слишком заинтересованное…
…Первыми словами Турецкого, когда он вошел в офис Грязнова, были:
— Что с моими?
Меркулов, который уже ожидал его, показал пальцем на Славку:
— Вон его благодари.
Рижская шпана, которой поручили увезти и спрятать семью Турецкого, отнеслась к заданию халатно: Ирину с дочкой привезли в Дубулты, якобы по просьбе Турецкого, поселили в небольшом домике и разрешили гулять по садику. Ирине удалось незаметно попросить соседей дать телеграмму тетке, где она находится. Ну а дальше все было уже делом техники, в Латвию съездили двое сотрудников Грязнова. Ирина снова у тетки…
— Да, Костя, я в этом деле лицо действительно заинтересованное. Тут нужен другой следователь. Я могу выступать на следствии и в судебном процессе лишь свидетелем.
— А я так вообще не уверен, что дело позволят довести до суда, — сказал скептик Славка.
— И тем не менее решение принимать надо. Кому поручим?
Олега Романова-Марчука взяли на квартире Татьяны Грибовой, которую он снял для нее на время, пока все образуется, как он ей сказал. Олег не оказал сопротивления, лишь усмехнулся:
— Вы соображаете, кого берете-то? Да с вас же головы поснимают, когда я скажу…
Но и Меркулов был не дурак: санкцию выдал по всем правилам, грязновские мужики подчинялись только самому Грязнову. И он с них головы снимать не собирался.
Подозреваемого привезли в «Матросскую тишину» и устроили в одиночке, что было особым шиком, ибо следственный изолятор был переполнен. Но начальник пошел навстречу, когда узнал от Кости, какого рода птицу ждут в гости.
Меркулов с Турецким приехали в СИЗО немедленно. Вызвали Олега на допрос.
Увидев их, Олег взъярился. Лицо его пошло густыми красными пятнами.
— Явились, — язвительно сказал он, — а я уж подумал, что примчится какой-нибудь хлюпик… что не хватит у вас-то духу…
— Значит, знал, — утвердительно сказал Костя. — Но как же ты мог, младшенький?!
И Олег сорвался: любого ожидал — ругани, презрения, чего угодно, только не вот этой жалостливой, почти отцовской интонации.
Он вскочил, заорал, что ему все осточертели, что он видел всех советчиков в гробу, пусть предъявляют обвинение или катятся ко всем чертям!..
— У вас три дня, — выдохнул он, как отмахнулся.
— Ошибаетесь, — сухо и на «вы» поправил Олега Меркулов — тридцать. По новому закону. И перевести вас, вероятно, придется в общую камеру. К уголовникам, с которыми вам легко найти общий язык. Да, впрочем, зачем его искать? Мы получили из Германии достаточное количество следственного материала. Да и ваши киллеры все еще дают вовсю показания — и о Шройдере, и об Алмазове, и о Рослове… Там особо старается некто Владимир Точилин, право на жизнь себе зарабатывает… Вот эта фотография хорошо помогла…
Костя достал ксерокс, который привез Саша, где были изображены Кирилл с Кэт, и показал издалека Олегу. Тот, помимо воли, впился глазами в нее.
— Пассажир, сидевший в самолете с этим человеком, признал его, — блефовал Костя, но реакция была однозначной: Олег вдруг как-то потух и опустил голову. — Дай магнитофон, Александр Борисович, пусть Гладиатор послушает свой последний разговор с братом…
Турецкий вставил кассету в гнездо портативного магнитофона, нажал клавишу и прикрыл ладонью глаза, наблюдая за реакцией Олега. Тот слушал с каменным лицом. Только желваки иногда будто набухали.
Пленка закончилась… Олег молчал, глядя в пол.
— Ну и что вы от меня хотите?
— Я хотел посмотреть в твои глаза, прежде чем ехать к Шурочке…
— Ой! — брезгливо сморщился Олег. — Только этого не надо! Терпеть не могу сантиментов… Значит, просто гости. Любопытные гости.
Олег начал ерничать.
— На ваш арест санкцию дал я, а вот Александр Борисович заявил себе отвод и написал заявление о передаче дела другому следователю…
— И правильно сделал! Зачем ему мараться во всем этом дерьме. Ведь известно, чем все кончится… Твои… кстати, живы и здоровы. Мне сообщили… — сказал Олег Саше, помедлив, но так и не назвав его по имени.
— Я знаю, их спасли от твоих уголовников, — ответил Саша. — Но как же ты мог, сволочь ты распоследняя!
— О-ё-ёй… — устало выдохнул Олег. — На колу — мочало, начинай писать сначала… Как же вы не понимаете, что все еще живете в мире, которого давно не существует! И все ваши так называемые принципы, и все остальное — это всего лишь штрихи из области воспоминаний. Мир уже сто лет живет по другим законам — жестким и однозначным. А вы все хотите найти какую-нибудь удобную серединку — чтоб и не припекало с одной стороны, и чтоб с другой тоже солнышко пригревало. Не будет так больше! То, что происходит, а точнее — произошло, это закономерный отбор. И никто не виноват, что кому-то не повезло. Просто не повезло — и все. И не надо трагедий!
— Но вы-то полагаете, что вам повезло? И видимо, на этом основании выносите приговоры другим? Так? — не поднимая головы, спросил Костя.
— А вот сейчас вы поняли правильно, — спокойно ответил Олег и, закинув руки за голову, сказал в потолок: — Выносил и буду выносить. Потому что хозяин здесь я… а не ваши моральные принципы… Все, исповедь закончена, попы могут удалиться. Мне действительно жаль, что вам пришлось влезать в эту выгребную яму… Скажите, чтобы меня отвели в камеру.
