Однажды, сидя в ресторане Дома композиторов в задумчивом одиночестве, он услышал голос, обращенный к нему. Оглянулся – от соседнего столика к нему наклонился известный на всю страну поэт- песенник Никифор Могилевский, усмехнулся и по-свойски, на «ты», спросил:
– Слушай, старик, а что это за шикарная женщина с тобой все время?
– Это какая? – ответил таким тоном Леонид, словно у него их несколько десятков.
– А раскосенькая.
– Да так, просто подруга, – вспомнил Евсюхов. – А что, нравится?
– Не то слово. Ночами снится! – не стал отпираться песенник.
– Ладно, забирай, – сыграв захмелевшего купчика, соизволил согласиться Евсюхов, уже начинавший верить, что ему никогда не избавиться от Жанны.
– Царский подарок! – воскликнул классик советского романса. – Уж и не знаю, как тебя благодарить.
– Это очень просто, – подсказал Евсюхов. – С тебя коньяк.
– Сережа! – подозвал Могилевский официанта. – Хорошенько запомни этого славного человека. Весь месяц выпивка для него бесплатна. Будешь на мой счет записывать.
Он снова склонился к директору балета, и они быстро обговорили план действий. После чего официант Сережа тут же начал обставлять их столик выпивками и закусками.
К Леониду по диагонали, через весь ресторан, шел, старательно огибая столики, Цыпкин. С другой стороны появилась Жанна. Она скользила с грациозностью дикой кошки, высоко задрав нос и не глядя по сторонам. Заметив ее, Цыпкин ускорил шаг и, добравшись до столика первым, победно занял единственное свободное место. Граф пьяно посмотрел в глаза Евсюхова и произнес:
– Леня, мне надо срочно с тобой серьезно поговорить.
В этот момент за его спиной появилась Жанна.
– Извини, старик, сейчас не могу, – развел руками Евсюхов.
Граф Цыпкин обиженно обернулся и, презрительно смерив взглядом соперницу, ушел. Жанна обворожительно улыбнулась и грациозно уселась за столик, закинув одну на другую роскошные свои ноги.
Через некоторое время появился Могилевский, который выходил на несколько минут.
– Никифор! – крикнул Леонид. – Садись к нам! Жанна, – тут же представил он барышню.
– Ой! – трепеща, выдохнула она. – Никифор Кондратьич! Вас же вся страна знает! Я же выросла на ваших песнях!
И понеслось...
Затем песенник предложил ей уединиться наверху, у рояля. Официант Сережа по его распоряжению перенес столик этажом выше, где был пустой камерный зал.
Могилевский блистал – он читал стихи, даже пел и сам себе аккомпанировал. Короче, устроил свой творческий вечер в честь прекрасной дамы.
А Жанна была уже в полнейшей прострации от происходившего. Евсюхов вышел покурить и, проходя мимо зала, услышал странные стонущие звуки. Он заглянул и, повернувшись, тихо ушел по-английски. Поэт-песенник разложил сияющую от восторга девушку прямо на рояле...
Но затем началась черная полоса. Прибыла комиссия с проверкой имущества – по анонимному доносу, автором которого, как выяснилось позже, оказался ревнивый Граф Цыпкин. Открылась большая недостача на складе реквизита. Евсюхова выгнали из театра и едва не завели уголовное дело. Единственное спасение было еще в ресторане, где оставался некоторый кредит на спиртное, и Леонид ринулся в запой, из которого так и не вернулся.
Некоторое время он паразитировал на старых связях. Однако и эти источники истощились. Все, что можно продать, он давно продал, приспособился было под праздники ходить по различным организациям с коммерческими предложениями – мало того что попадал в застолье, так еще и высматривал, что можно украсть. Но со временем его все реже приглашали, зато все чаще ловили и били.
Глядя теперь на забытое им письмо, он внезапно понял, что это последний его шанс. Страхи перед шпионскими страстями показались смешными и наивными.
В послании к дочери спившийся эмигрант рассказывал, как найти спрятанные им сокровища – деньги. Ниже прилагалась нарисованная от руки карта местности.
Ни к каким собутыльникам Евсюхов, естественно, в тот день не пошел, а ринулся на Ярославский вокзал.
Отыскав дачный кооператив «Озерецкое», он целую неделю украденной там же лопатой копал землю. Результаты ничего не дали. Хотя отмеченную на карте могилу кота он таки обнаружил.
И тогда Евсюхов решил выполнить просьбу. В последнее время он разучился верить людям. Слишком часто обманывали его, да он и сам редко когда выполнял данные обещания. Он понял, что либо тот эмигрант ненормальный и денег нет, либо деньги есть, но ему, Евсюхову, до них не добраться. Поэтому он разорвал лист пополам. Верхнюю половину с текстом решил отнести Юлии, а за нижнюю – с планом, где спрятаны сокровища, – выторговать себе долю.
Евсюхов привел себя в порядок. Причесался, протер влажной тряпицей засаленные и грязные части своего костюма, после чего направился по указанному на конверте адресу.
По иронии судьбы далеко ехать было не надо. Евсюхов обитал в пятиэтажных домах в районе Черемушкинского рынка, а элитные дипломатические корпуса из красного кирпича располагались на Гарибальди, у Воронцовского парка.
Единственное, чего ему не следовало делать, так это идти кратчайшей дорогой. Проходя мимо территории рынка, он услышал за спиной шум колес. Обернулся и увидел, как на него несется черный «БМВ». Евсюхов, взвизгнув, едва успел отпрыгнуть в сторону. Автомобиль пронесся мимо. Затормозил и, резко развернувшись, вновь нацелился на него.
Леонид бросился наутек. Он бросался из стороны в сторону, но автомобиль настойчиво преследовал его. И тогда он побежал в сторону закрытых металлических ворот, заскочил в калитку и, оказавшись в тупике, замер.
Калитка отворилась, и через нее вошли четверо кавказцев. Одного из них, Нусрата, он хорошо знал. Однажды, было дело, он толкнул ему машину ворованного лука.
Операция была проста до безобразия. Нусрат держал небольшой рыночек у метро. К Черемушкинскому рынку его и близко не подпускали. Евсюхов знал об этом, как знали многие. Понадеявшись на свою былую сообразительность, Евсюхов решился. Он подошел к Нусрату и сказал, что его знакомые узбеки пригнали из Ташкента фуру лука, а продать не могут. Так и стоят на границе Московской области, в Белоомуте. Нусрат, почувствовав, что пахнет бесплатным сыром, выписал липовые накладные на якобы закупленный им астраханский лук. Вписал туда же и номер автомобиля. И поехал смотреть товар. Лук действительно оказался неплохим. Он оставил залог, забрав паспорт водителя.
Наутро автомобиль с грузом стоял за квартал от Черемушкинского рынка. Удовлетворенный Нусрат отдал паспорт водителя посреднику Евсюхову. И того только и видели.
Однако едва подручные Нусрата взялись разгружать автомобиль, сработала сигнализация, и через минуту они оказались окружены плотным кольцом из мордатых охранников.
А вся афера заключалась лишь в смене номерных знаков. Ночью, вместо того чтобы гнать автомобиль из Белоомута, Евсюхов просто прикрепил фальшивые номера на грузовик, стоявший у рынка. А в мешках вообще находился картофель.
Потери Нусрата в размере нескольких сотен долларов были пустяком в сравнении с расползшимися по диаспоре анекдотами о том, как его кинули. Он поклялся найти и убить обманщика. Да где его в Москве сыщешь?
Некоторое время Евсюхов благополучно миновал места возможных встреч и уже позабыл о Нусрате. И вот расслабился. А мстительный кавказец, оказывается, все копил изо дня в день свою злобу. Теперь его час пришел.
Он ударил первым. Евсюхов рухнул на землю и принял «позу эмбриона». Его начали бить ногами.
Со стороны ворот раздался гортанный звук. Вошедшие было во вкус подручные Нусрата не без
