Ничего любопытного. Полуцилиндрические углубления размером (как он вымерял на глазок) полметра примерно метра на два. Глубина около метра — самый здоровенный боец в полном боекомплекте спрячется. Никаких знаков или символов с письменами.
Лыков провел пальцем по шероховатой поверхности, где в свое время мог находиться пьедестал. Фу, пылищи сколько! Поистине вековая.
Внезапно пальцы нащупали какие-то углубления. Пять штук, по числу пальцев. Верно неспроста, прикинул замполит, и рука сама потянулась к таинственным отверстиям. Ага, как раз по его пятерне. Не на каких-то неведомых гигантов рассчитано.
Обернулся к товарищам, чтобы позвать кого-либо, и увидел, что славной компании не до него. Все пятеро столпились у колодца и сосредоточенно колдовали над золотой крышкой.
— Люди гибнут за металл! — приятным баритоном спел Лыков, однако коллегам было не до оперных арий.
Ну и пусть.
Пальцы как-то сами по себе вжались в дыры… И…
Ничего не произошло.
Сказать, что замполит был разочарован, значит, ничего не сказать. В это мгновение он походил на маленького мальчика, у которого отобрали любимый игрушечный автомобильчик.
Постояв так ни с чем пару минут, махнул рукой и присоединился к остальным.
Поглощенные изучением надписи, люди не заметили, как в нишах произошло некое движение.
Пустоты исчезли, и вместо них откуда-то из-за стены медленно, поворачиваясь вокруг своей оси, выплыли шесть статуй.
— Е-мое! — первым обнаружил изменения в обстановке зала Макеев. — Это что ж такое?! Семен, твою мать, что ты сотворил, археолог несчастный?..
— А что, — горделиво уставил руки в боки танкхен, — не нравится? Гляньте, какие славные статуэтки! И как сразу украсили обстановку!
Следует признать, вождь степного пролетариата был прав.
Изваяния и впрямь были замечательными. Изготовленные из неизвестного материала, поразительно напоминавшего органику (ибо поверхность открытых частей сильно смахивала на настоящую человеческую кожу), они являли пятерых мужчин и одну женщину. Две статуи, мужская и женская, были несколько больше, чем прочие четыре. Понятно, что это главные божества.
Каждый из четверки, как пояснил Аор, символизировавшей стороны света, имел свой цвет: красный — юг, белый — север, синий — запад и желтый — восток. Причем одеты и вооружены они были так, как это принято в странах, долженствовавших находиться в том месте Аргуэрлайла, которое они олицетворяли.
Наверное, определила Алтен, мастер или мастера, произведшие статуи, происходили откуда-то из областей, находившихся на территории бывшего Сарнагарасахала, поскольку представление, какая именно страна в какой стороне света располагается, соответствовало географической точке империи.
Восток обряжен в одежды кочевников Великой Степи, Запад — в тунику наподобие римской или греческой, Юг — в набедренную повязку и замысловатый тюрбан, а Север — в меха и дубленую кожу.
Что же касается фигур и лиц изваяний, то больше всего они напоминали статуи земной античности — совершенные и неимоверно прекрасные, пусть и холодные, изображения древних греков. Высокий лоб, ровный прямой нос с тонкими ноздрями, чуть впалые щеки, мягкая линия подбородка и пухлые губы, смягченные улыбкой. Руки и ноги бугрятся мышцами, но не слишком явными. И при этом не возникает ни малейшего сомнения в силе и мощи этих боголюдей.
Столь же совершенной была серебристого цвета статуя женщины, предстающей во всей красе нагого тела. Не юная, еще до конца не оформившаяся девушка, но и не зрелая дама, а молодица лет двадцати пяти. Голова немного откинута назад, а полная, но не тяжелая грудь горделиво выпячена. В вытянутых вперед руках богиня держала серп неполного месяца.
— Священная Луна, — прошептала в благоговейном экстазе Дарика, невольно склоняясь перед владычицей ночи.
Следовательно, фигура стройного, обнаженного же юноши антрацитового цвета, стоявшая напротив богини, символизировала Вечное Небо? Но отчего тогда столь разительный контраст его лика с лицами остальных изваяний? Те излучали вечный покой и умиротворение. Черная же физиономия парня была искажена злобным оскалом. Который, впрочем, не мешал признать, что и молодой человек тоже писаный красавец. Однако его красота не радовала, а вселяла тревогу.
— Это не Небо и не Луна, — покачала головой Дари-ка. — Вечное Небо не может, не должно быть таким…
— Надо будет их перенести отсюда и поместить в городской музей, — почесав лоб, изрек замполит. — Искусство должно принадлежать народу. Как я понял, водить сюда экскурсии в ближайшие пару лет никто не намерен.
Ему никто не ответил. Все были поглощены созерцанием чудесных статуй.
— Интересно, из чего они все-таки сделаны? — задал риторический вопрос Семен. — На мрамор или металл не похоже, на дерево — тоже.
Если бы он не был уверен в технической отсталости мира Аргуэрлайл, то решил бы, что это может быть пластмасса или какие-то полимеры. Хотя кто знает этих магов с их хитроумными изобретениями? Додумались же колдуны до выведения всех этих монстров, именуемых тут «нетварями».
— Так, братцы, — командирским тоном обратился ко всем Макеев, — думаю, пора выбираться отсюда на свежий воздух. Для первого раза, полагаю, достаточно. Приставим ко входу усиленный караул из наиболее подготовленных бойцов и магов, а сами вернемся сюда через пару дней, хорошенечко экипировавшись. Может, товарищи волшебники к тому времени что-либо интересное в своих архивах нароют. Наших академиков подключим. Вдруг совместными усилиями некое укрытие, кокон для колодца придумаете…
Ляпнул это наобум. Но Мак Арс идеей заинтересовался и даже похвалил сардара за верное направление мыслей.
Они уже собрались убраться восвояси и стали собирать вещи, как вдруг некий шорох привлек всеобщее внимание. За ним последовал еще один, и еще, и еще…
Четыре ниши освободились от постояльцев. Четверо владык сторон света спустились со своих постаментов на грешную землю.
— Мама дорогая! — не поверил своим глазам замполит. — Ожившие статуи! Как в американском кино о Синдбаде-мореходе…
— Как это понимать?! — крикнул Александр Аору, вытаскивая из кобуры пистолет. — И можно ли с ними справиться?
— Это, вероятно, последствия обряда призвания Подземного Хана, — молвил смертельно бледный маг, выделывающий руками в воздухе некие пассы.
То же самое принялись делать и Алтен с Серегиным.
— Тот, «черный», скорее всего,
— А чего та парочка баклуши бьет? — поинтересовался Семен, указывая пальцем на остальные две статуи.
Он также приготовился к бою, вытянув из сумки толовую шашку. Был соблазн швырнуть в «биороботов», как он окрестил про себя движущихся истуканов, гранату. Однако в замкнутом помещении это было опасно. Осколки могут достать и людей. Хотя, конечно, и применение шашки тоже могло нанести им ущерб.
— Тебе этих мало, танкхен? — нашел в себе силы ответить шуткой на шутку маг, на лбу которого от напряжения вздулись жилы.
Четверка прекраснолицых монстров между тем брала людей в кольцо.
— Врассыпную! — скомандовал Макеев. — Прячьтесь за колоннами. Дарика, ты беги за помощью к нашим на входе. Семен, у тебя шашек много?
— Порядочно, — похлопал по сумке запасливый замполит.
— По моей команде бросай! Но старайся в колодец не попасть.
Знахарка кинулась к выходу, еле увернувшись из-под удара сабли желтого степняка. Остальные люди попрятались за расписанными алыми иероглифами столбами.
— Не поможет… — усомнился Аор, глядя, как Лыков зажигает короткий шнур запала. — Против древней магии…
— А вот посмотрим, — бесшабашно откликнулся вождь и учитель, сдвигая со лба соболий ханский треух. — Она, может, за прошедшее время испортилась, эта ваша древняя магия…
— Давай! — скомандовал майор.
Алый метеор устремился к красному шривиджайцу, зажавшему в руках огромную шипастую булаву.
— Скройсь!
Четверо людей прильнули к спасительному граниту, пытаясь вжаться в холодный камень, слиться с ним.
С оглушительным грохотом бабахнуло, заложило уши. Зал заволокло едким вонючим дымом, выедающим глаза, наполняющим свинцовой тяжестью грудь, не могущую откашляться. К дыму примешалась взметнувшаяся к потолку пыль.
От той колонны, за которой прятался Макеев, донеслись беспорядочные выстрелы.
— Саша! — рявкнул замполит. — Что там у тебя?!
— Сука, белый! Плетью достал по левому плечу!
Между тем клубы пыли и дыма рассосались, и пораженный Аор увидел, что от южанина остались одни обломки.
— Ага! — воскликнул Семен. — Наша советская магия тоже что-то может!
Однако оставалось еще три противника.
С одним из них, белым имперцем, вооруженным семихвостой плетью, разбирался Макеев и, похоже, что и в этом случае земное оружие оказалось вполне способным противостоять враждебной магии. У беляка уже было отколото полголовы с правым ухом, оторвана кисть левой руки. Майор продолжал вести прицельный огонь по конечностям противника, чтобы обездвижить его и лишить возможности использовать оружие.
Семен потянулся за следующей шашкой. Но увидел, что применить ее в данной диспозиции не представляется возможным.
Ожившие фигуры находились в опасной близости к людям. Можно было невзначай задеть товарищей. Оставалось положиться на собственный пистолет да на мастерство их личных магов.
Выбрал широкую синюю спину и стал посылать в нее пулю за пулей. Странно, что свинец не рикошетил, как то произошло бы, будь статуи металлическими или каменными. Значит, они и впрямь сделаны из некоего неведомого материала.
Он всегда хорошо стрелял, поэтому неудивительно, что в скором времени сумел проделать знатную воронку в тылу эуденоскарриандца.
Справедливости ради стоит отметить, что и маги не пальцем были деланы. Видно было, что их совместные усилия не пропадают даром. Движения статуй стали замедленными и какими-то неуверенными.
Вот Макеев таки перешиб своему противнику все четыре конечности, и тот рухнул на пол, вертясь, как жук, у которого оторвали лапки.
И тут у обоих стрелков закончились патроны. Как на зло, взяли с собой всего по одной запасной обойме. Да кто ж знал, что придется использовать оружие? Ведь прямо же у стен столицы пришлось драться, в двух шагах от вооруженной до зубов охраны.
Желтый почти достал своей саблей Артема, а синий уже оцарапал ногу Алтен дротиком. Хорошо хоть, что дротик, а не копье. То длиннее будет, от него
