— Лишь на похороны. Достойный презрения акт лицемерия, не так ли? А моя мать остается там. И она совершенно не заинтересована в моем обществе. Поэтому я веду безмятежную жизнь в нашем лондонском доме, а она содержит Маркли-Чейз.
Кейн не просил о сочувствии, но все же получил его. Джулиана в полной мере познала боль одиночества, когда ей пришлось покинуть тот дом, который она считала своим.
— Сколько же лет вы не были дома? — спросила она.
— Три года.
— Значит, вам… двадцать четыре года? Выходит, вы всего на год старше меня. Я думала, вы старше. — Нельзя сказать, что разгульный образ жизни сказался на его внешности, но лицо маркиза свидетельствовало о некой пресыщенности…
— Спасибо за комплимент, дорогая. Годы распутства, должно быть, повлияли на мою внешность. Я непременно скажу своему камердинеру, чтобы он принял меры.
Джулиана была почти уверена: что-то постоянно угнетало Кейна, но он старался скрыть свои чувства, старался выдавать себя за беззаботного прожигателя жизни.
Но тут выражение печали вдруг покинуло его лицо, и теперь перед ней снова был веселый и обаятельный маркиз, смотревший на нее с беспечной улыбкой, а его голубые глаза внезапно сделались озорными… и опасно притягательными. Джулиана тотчас смутилась и на мгновение отвела взгляд. Когда же она вновь посмотрела на маркиза, на лице его была все та же обворожительная улыбка.
А Кейн был вполне доволен беседой, ведь он узнал, что сэр Томас Тарлтон имел склонность к шантажу и вымогательству. Это обстоятельство, возможно, являлось ответом на мучивший его вопрос. Да, очень может быть, что отец расстался с «Бургундским часословом» лишь потому, что боялся скандала. Но какого рода скандал мог угрожать Праведному маркизу? Кейн подозревал, что ответить на этот вопрос будет не так-то просто.
Что же касается Джулианы, то ее сочувствие было довольно приятным. Возможно, оно стало бы еще более приятным, если бы она знала о нем всю правду. Когда же он понял, что ее сочувствие переходит в жалость, настроение у него изменилось — он терпеть не мог жалости.
— Дорогая, хватит о моей никчемной жизни. Давайте вернемся к книгам. Если я собираюсь коллекционировать пьесы, то, естественно, должен купить Шекспира.
— Да, естественно.
— Самые лучшие издания.
— Они будут стоить очень дорого, — попыталась возразить Джулиана.
— Кажется, я дал ясно понять, что мое состояние позволяет подобные траты.
— Вам лучше купить фолианты. — В течение нескольких минут Джулиана объясняла маркизу, почему он должен купить именно эти книги.
Внимательно выслушав ее, он заявил:
— И все же я куплю эти чудесные ин-кварто. Я твердо решил.
Джулиана со вздохом отложила нож и поднялась из-за стола.
— Позвольте мне удалиться на несколько минут.
— Да, конечно, — кивнул Кейн. Он решил воспользоваться случаем и в отсутствие хозяйки проверить некоторые свои догадки и подозрения. Он уже успел заметить неказисто оформленную Библию на одной из полок, и едва ли эта книга являлась предметом коллекционирования.
Сняв с полки Библию, Кейн увидел надпись на форзаце книги: «
Джулиана вошла в крошечный ватерклозет в настоящей панике. «Как же отговорить маркиза от покупки моих книг, не раскрывая всей правды о себе?» — спрашивала она себя раз за разом.
Мысль о том, что можно просто попросить лорда Чейза не делать ставки на книги ин-кварто, Джулиана тут же отбросила. Она по собственному опыту знала, что мужчины реагируют на ее просьбы совсем не так, как ей хотелось бы. Ее опекун никогда не считался с ее мнением и всегда поступал так, как считал нужным. А те случаи, когда оказывалось, что опекун ошибался, он предпочитал тотчас же забывать. Но Джулиана не могла на него обижаться — этот человек ее многому научил, и она очень его уважала. Но когда Джозеф вел себя подобным образом, она искренне негодовала. И разработала тактику борьбы с мужским упрямством. Муж, как правило, соглашался с ней, если думал, что высказанные ею мысли — его собственные. Следовало лишь заставить Джозефа думать именно так.
Но она еще недостаточно изучила маркиза Чейза, чтобы понять, как перехитрить его. Да и вряд ли ей удастся перехитрить такого человека… Значит, надо как-то его отвлечь. Но как именно? В прошлый раз она предложила ему эротическую книгу. Однако он заявил, что предпочитает… «настоящие вещи». Да, кажется, так он выразился.
Разумеется, она не собиралась по-настоящему его соблазнять. Небольшого флирта было бы вполне достаточно. Возможно, она даже получит от этого удовольствие. Ведь лорд Чейз — довольно привлекательный мужчина…
Хотя, конечно же, существовала проблема. И проблема состояла в том, что у нее почти не было опыта в подобных играх. Маркиз же, напротив, мужчина очень опытный, и не исключено, что он сразу же ее раскусит. И вообще, насколько все это трудно? Конечно, она ничего не могла поделать со своей непривлекательной одеждой, но у нее имелся один «актив», который всегда нравился мужчинам. Она начнет именно с этого, а затем придется импровизировать.
Сердце Джулианы бешено прыгало в груди, когда она дрожащими руками развязывала тесемки своей шапочки.
Когда хозяйка вернулась, маркиз с невозмутимым видом сидел на своем месте, разглядывая бокал с вином. Он сразу догадался: миссис Мертон удалилась для того, чтобы обдумать, как отвлечь его от шекспировских томов ин-кварто. И теперь он с любопытством ждал продолжения.
Следует заметить, что маркиз был весьма собой доволен. Его догадки подтвердились; он обнаружил связь хозяйки с загадочной Кассандрой Фиттерборн. И теперь ему казалось, что миниатюрная продавщица книг заслуживает самого пристального внимания. Она явно что-то скрывала, и ее секреты возбуждали любопытство.
Когда миссис Мертон вошла в комнату, на ней было все то же ужасное платье. Но Кейн никак не ожидал, что у нее самые замечательные волосы — такие ему еще не доводилось видеть. При свете свечи ее чудесные локоны сверкали и искрились, отливая золотом. И сейчас она была необычайно красива, эта крохотная Венера. Настолько красива, что у Кейна возникло желание узнать не только тайну ее происхождения, но и познать ее тело.
Медленно приблизившись к столу, она с улыбкой сказала:
— Я решила снять свою шапочку. Надеюсь, вы не будете возражать.
Снова улыбнувшись, миссис Мертон провела ладонью по волосам, и дождь заколок излился на пол. А ее блестящие густые волосы рассыпались по плечам, чуть прикрыв груди.
— Разумеется, не возражаю, — пробормотал маркиз; он не мог отвести взгляда от прекрасных волос Джулианы.
Она на мгновение нахмурила брови, казавшиеся белесыми по сравнению с золотистыми волосами.
— Знаете, я не слишком сильна… по части причесок.
— О Господи, Джулиана! У вас замечательные волосы и безо всяких причесок. — Маркиз улыбнулся и добавил: — Кажется, вы говорили, что не слишком сильны также и в хозяйстве. Интересно, у вас есть еще какие-нибудь слабости? — Откинувшись на спинку стула, он скрестил на груди руки, ожидая ответа.
— Я бы лучше поговорила о вещах, в которых сильна, — ответила Джулиана.
«О Господи, похоже, она флиртует со мной!» — изумился Кейн.
— Я весь внимание, дорогая, — ответил он, снова улыбнувшись.
Она чуть склонилась над столом, отчего ее фигура сделалась еще более соблазнительной — даже несмотря на ужасное платье. Когда же взгляды их встретились, он увидел в ее глазах призыв — и одновременно выражение неуверенности.
