многое знает.

Постепенно допросы становились все короче. Наконец, на пятый и или шестой день, Василий Сергеевич, с торжеством захлопнул папку в которой лежала кучка исписанных листков, на которые он записывал показания парня.

— Ну-с, — сказал он, самодовольно потирая руки. — Вот мы и закончили!

Веник ничего не сказал и только подумал, глядя на пухлую папку, как много тут зря загубленной ценной бумаги.

Ему снова одели на голову мешок и отправили в камеру.

'— Ну и пусть, — думал он в безразличии. — Ну, кончат меня. Ничего страшного. Кто обо мне плакать будет? Может быть вспомнит кто иногда — Борода или Дед. Ну или еще кто в Альянсе…'

Стало себя жалко. Навалилась апатия. Будь что будет!

В коридоре послышались шаги. Загремел замок решетки. Снова Венику надели на голову мешок и проводили в знакомую комнату, посадили на стул и скрепили руки за спиной. И снова, после снятия мешка Веник увидел знакомую плешивую рожу следователя. На этот раз папки на столе не было. Василий Сергеевич просто сидел и нервно барабанил пальцами по поверхности стола.

Следователь смотрел на парня безразлично, можно сказать даже с небольшой жалостью. Поэтому Веник легко догадался о своей судьбе.

Однако молчания затягивалось.

— Так что мы тут? — спросил парень.

— Жди. Поговорить с тобой хотят…

Послышался звук открываемой двери. Следователь вскочил и вытянулся в струнку. Кто-то вошел в комнату. Василий Сергеевич, угодливо улыбался и уважительно поклонился входящему.

— Здравствуйте, Максим Павлович. Здравствуйте — угодливым жестом он показал на свой стул.

Веник взглянул на вошедшего и остолбенел.

Максим Павлович!!!

Знакомый тихий старичок из бандитского плена, который положил столько бандитов на 'Перово'.

Парень открыл рот. Вот те на!

На сей раз это не был тихий заморыш и 'набор болячек'. Старый знакомый был одет в ладную одежду и ступал как хозяин.

— Василий, — бросил он следователю. — Подожди там, я с ним наедине поговорю.

— Конечно-конечно.

Следователь, угодливо изогнувшись, бесшумно скользнул к выходу. Открылась и закрылась дверь. Максим Павлович уселся на его место.

Веник наблюдал за ним открыв рот.

— Ну, здравствуй, Вениамин.

— Здравствуйте, Максим Павлович.

На парня накатила волна эйфории. Апатию как рукой сняло.

'— Спасен!' — возликовал он.

Все эти дни, он думал, что лучше бы его убили в том подвале, вместе с Кузьмичом. Но теперь он понял, что все было не зря!

Вот оно! Его спасение!

Максим Павлович между тем уселся за стол и смотрел на парня странным взглядом.

Веник же чувствовал себя сложно. Хотелось петь от счастья и при этом плакать от умиления.

Он был готов броситься своему спасителю на шею. Да что там на шею! Ноги готов был целовать.

Вспомнился следователь с его жалостливым взглядом.

'— Знал бы этот болван, что мы с Максимом Павловичем… Да мы… Да мы почти что друзья,' — думал Веник улыбаясь.

Между тем старик вздохнул и начал подниматься из-за стола.

— Да Вениамин. Ты все тот же. Все тот же дурачок. Тебя не сегодня-завтра казнят, а ты все лыбишься…

Веник открыл рот от изумления.

Старик вышел из-за стола и направился к выходу. Веник так рванулся, что чуть со стула не упал.

— Максим Павлович! — взмолился он. — Куда же вы???

— Что значит, куда? — старик на секунду остановился.

— Ну, это… Вы что же, мне не поможете?

— С чего это ты взял?

— Ну, как же? — Веник опешил. — Ведь мы же с вами там… Мы же столько пережили… Ведь вы же говорили, что будете благодарны… Я же спас вас…

— Вот кто кого спас — это большой вопрос. Плохо, что ты этого до сих пор не понял.

— Ну, как же?…

— Ты забыл, что ты натворил здесь? Забыл про 'Парк культуры'?

— Так я же… Это не я… Не я один…

— Пусть ты был не один, но отвечать тебе одному. Прощай.

Старик подошел к двери. Открылась и захлопнулась дверь.

Через несколько минут Веник был в своей камере. Парень сел на шконку и сидел не двигаясь. Таких ударов он не получал уже давно. Вспомнился его плен у бандитов. Как этот старик угодливо разговаривал с ним и обещал быть благодарным, если Веник вытащит его из плена.

'— Во урод, — ошарашено думал парень. — Какой же урод! Ну, это надо же!'

Через час за ним снова пришли. Надев мешок на голову, опять повели по коридору. Веник уже до мелочей изучивший путь к следователю, определил, что ведут его в другое место.

Открылись со скрипом двери. Его провели в какое-то помещение с тихим гулом голосов. Подвели к стулу со спинкой, усадили и связали за спиной руки. На этот раз зафиксировали и ноги. Когда сняли мешок с головы, Веник увидел, что он сидит в центре полукруга из столов, за которыми восседали какие-то люди. Человек десять. В основном пожилые мужики со здоровыми, разъевшимися мордами. Напротив него сидел противный тип с лицом вурдалака. Веник осмотрелся и заметил за одним столом Максима Павловича. Рядом с тем сидел какой-то одноглазый, не сильно пожилой мужик. Остальные были под стать Палычу — такие же старые уроды.

— Ну что, — прошамкал беззубым ртом один старик слева от парня. — Это и есть наш страшный диверсант?

— Он самый, — ответил незнакомый голос позади Веника, который тут же начал зачитывать историю его похождений на Красной линии.

В глазах уродов зажглись огоньки интереса. Пока зачитывались его преступления, Веник, скосив глаза наблюдал за Максимом Павловичем. Тот сидел очень уверенно. Сидящий рядом с ним одноглазый все время что-то говорил мерзкому старику на ухо и поглядывал на Веника. Старик что-то отвечал и по губам Веник определил несколько фраз. Тот вроде бы сказал 'Можно' и 'Давай'.

Когда закончили зачитывать обвинения, началось неспешное обсуждение.

— Ну что же. Я думаю, все ясно с ним. Казнить, — сказал один из сидящих.

Все закивали.

— Когда суд?

— Давайте завтра?

— Пойдет.

— Разрешите! — громко сказал одноглазый и поднялся с места. — Есть у нас предложение. Предлагаем использовать этого гхм, господина, в идеологических целях.

— Слушаю, — противным голосом проскрипел вурдалак напротив Веника.

— Хорошо бы, сперва, его удалить из комнаты, — одноглазый указал на парня.

Вурдалак согласно кивнул и махнул пухлой ладошкой.

На голову Веника снова накинули мешок, освободили руки-ноги и вывели из комнаты.

Вот и все, думал Веник, когда его волокли по коридору. Теперь уже не осталось никаких иллюзий. Все вышло именно как Максим Павлович, скотина, обещал. Скорый суд и казнь!