Мы погрузились в автобусы и поехали в Цзинан, столицу провинции Шаньдунь.
На убранных полях горели костры из кукурузной ботвы. Жемчужно отсвечивала вода многочисленных прудов, в которых, как я знал, нагуливали жир королевские карпы, китайцы их называли 'генералами'. На изъеденных временем горах почти не было никакой растительности. С низкого неба сеялся мелкий дождь.
Это был срединный Китай, тот самый, который дал миру неповторимого Конфуция. А также ни на что не похожие письменность, картины, музыку…
…- Ну и как тебе утка? - спросил Сергей, с сожалением глядя на свою пустую тарелку.
- еликолепна, - сказал я. - озьми кусочек.
У меня на тарелке ещё немного оставалось, и я в свой день рождения решил быть щедрым до конца.
Сергей немного поотнекивался, но всё же взял кусочек.
ресторане мы оставались одни. Бренди был допит, утка съедена, можно было расплачиваться и отправляться в гостиницу. Уставшие официантки сидели за соседними столиками и неотрывно смотрели на нас. Не было лишь бармена за стойкой. ероятно, его сразил тот самый напёрсток бренди, который он опрокинул перед нашей трапезой.
- Счёт, - щёлкнул пальцами Сергей.
Это слово было понятно даже китайцам. Мы расплатились, поднялись со своих насиженных мест. Официантки поднялись тоже. Судя по их физиономиям, они сильно сожалели, что так и не смогли потрогать нас руками. Ничего, может быть, повезёт в другой раз.
Мы вышли из ресторана.
- У них когда-нибудь звёзды бывают? - спросил я.
- А как же! - удивился Сергей. - Они ведь придумали навигацию по звёздам.
- Ну да, - кивнул я, - вместе с порохом и бумагой. Но всюду, где мы были, висел смог.
- К Олимпиаде разгонят, - пообещал Сергей.
Пешеходная улица в полночь по-прежнему кишела людьми, но теперь это был другой контингент.
- Девушки не нужны? - на сносном английском обратилась к нам миловидная особа неопределённого возраста.
- Девушки? - остановился Сергей. - Девушки нам не нужны. Нам нужны вы.
Говорил он вполне серьёзно.
- Ми? - ткнула себя пальцем в грудь особа.
- ы.
- Ми нельзя, - с лёгким сожалением сказала она. - Можно девушка.
- Только вы, - упёрся Сергей.
- Пойдём в гостиницу, - вмешался я в их диалог. - Нам после Конфуция только девушек не хватает.
- А что Конфуций? - сказал Сергей. - У него тоже дети были.
- А как же роль коммунистической партии? - повёл я рукой, показывая, насколько всеобъемлюща эта роль.
Сергей посмотрел по сторонам и руководящей и направляющей роли коммунистической партии на этой улице не увидел.
- С проститутками даже китайские коммунисты не справятся, - заявил он. - Тем более, у них свой путь.
С этим я вынужден был согласиться.
Пока мы теоретизировали, китайская 'мамка' растворилась в толпе. Мы благополучно добрались до своей гостиницы. Она, кстати говоря, тоже называлась 'Пекин'.
- Зайдём ко мне, - сказал Сергей. - Теперь я должен тебя угостить. Я знал, во что ему обойдётся виски или коньяк из мини-бара в номере.
Но кто станет мелочиться после бутылки 'Наполеона'? Мы зашли в номер Сергея и расположились в креслах.
- Зачем здесь две двуспальные кровати? - спросил я, наблюдая, как Сергей разливает в стаканы виски.
- Для удобства, - пожал он плечами. - Сейчас везде так. Ну, за тебя! Это была хорошая точка в праздновании дня рождения. Его не смогли
испортить ни нарушение протокола на переговорах, ни отставание от кортежа в Цюйфу, родном городе Конфуция. А главное, до нас так и не добрались здешние красавицы со сверкающими глазами, похожие на зверьков. сё-таки не зря Господь разделил людей на чёрную, белую и жёлтую расы.
С этой спорной мыслью я отправился к себе в номер.
Китай по-прежнему оставался для меня непостижимым. С другой стороны, если бы человеку было дано всё понять до конца, он бы утратил интерес к жизни.
А этого Господь тоже не допустит.
МАКРЕЛЬ
Ещё за неделю до Нового года в Минске была оттепель. Под ногами хлюпала грязь, моросил мелкий дождь, из скверов и парков стремительно исчезали остатки снега, выпавшего в начале декабря.
- А всё Балтика, - сказал Николай Ивану. - Она для нас хуже мачехи. Летом выдувает тепло, зимой мороз не подпускает. А небо так на плечах лежит.
- Будет мороз, - успокоил его Иван. - Никуда не денется.
И точно - назавтра ударил мороз. Затрещал лёд на лужах, защипало уши, в обледеневших ветках деревьев засвистел ветер.
- На Минском море, небось, тоже лёд, - удовлетворённо сказал Николай.
- И что? - спросил Иван.
- Подлёдный лов начинается.
- Можно съездить, - согласился Иван. - первые же после Нового года выходные.
- Зачем в выходные, - глянул на него товарищ. - Новый год на льду встретим.
- А что, идея! - загорелся Иван. - озьмём бутылку, бутерброды, петарды. А догуливать к Сашке отправимся.
Сашка был их знакомый врач. Он лечил приятелей от всех болезней, включая похмелье. По профессии Сашка был нейрохирург. Но главное, он жил в собственном доме в Ждановичах на берегу Минского моря, а в доме был подвал, а в подвале стояли бутыли с домашним вином. Сам Сашка вина не пил и не раз просил друзей помочь ему избавиться от бутылей. стреча Нового года вполне подходила для этой цели.
- Замётано, - сказал Николай. - Ты звонишь Сашке, я готовлю снасти. Пить будем водку. От шампанского на морозе кровь леденеет.
- А не потонем? - вдруг засомневался Иван. - тебе сколько килограммов?
- Семьдесят пять.
- о мне восемьдесят…
По виду в нём были все сто, но Николая это не пугало.
- У меня фонарь хороший, - хлопнул он по плечу приятеля. - Посветим под ноги и пройдём, аки посуху. Говорят, мороз до Рождества продержится.
- А на чём поедем?
- На электричке. Машиной мы точно заблудимся или застрянем. десять вечера отправимся, в одиннадцать будем на месте. Даже половить успеем. А потом к Сашке. Он непьющий, дождётся.
Николай прибыл на вокзал пораньше. бушлате, валенках, с буром в руках и туго набитым рюкзаком за плечами, он сильно отличался от прочих пассажиров, спешащих к праздничному столу. Они ему со своими сумками и пакетами, из которых торчали горлышки шампанского, были просто смешны.
Николай купил два билета, сел на скамейку и развернул позавчерашний 'Спорт-экспресс'. За весь день не было спокойной минуты, хоть теперь отдохнёт. Однако насладиться спортивными новостями ему не удалось. Краем глаза он заметил две фигуры. Одна из них была Иваном, а вот рядом с ней вышагивал, сверкая белыми зубами, Абрам.
