И знать откуда было мне, Что оборотни взгляды вперили В то, что любил в своей стране - Великой и больной империи.
Наверное, я верил зря
В то, что сейчас зовут застоем.
Но были книги и друзья,
А остальное все - пустое.
Лишь “Русь за нами!” - ратей крик В дали мерещится туманной, Лишь “Незнакомки” Блока лик Манил в былое неустанно.
А. Шацков
Встрепенёт притихнувшую душу Тот мотив знакомый и простой - Выходила на берег Катюша, На высокий на берег крутой…
Ох же и хлебнули мы отравы, Закружилась круто голова, Изменились времена и нравы, Потускнели чувства и слова.
Нам привозят яблони и груши Из-за океанской стороны, А голубоглазые Катюши Нынче по Европе - в полцены.
Д. Мизгулин
И если над страной случилась зима, что тут сделаешь? Что сделает русский человек? Перезимует. Осыплются, как жухлая листва, лживые пророки, дворники подметут политические программы, новый виток русской истории неприглядно ляжет в школьные учебники, и останется только Слово… Главное,
…чтоб дубов железная листва, Опавшая покровом плащаницы, Мостила путь к началу Рождества И выводила души из темницы.
Пусть в мельтешенье скоморошных дат Незыблемо пребудет та, что свята Пришедшим в журавлиный снегопад, Когда метель по-птичьему крылата!
А. Шацков. “Декабрь”
Для Мизгулина и Шацкова поэзия это не просто 'служенье муз', это поле духовной брани, где на протяжении драматической истории нашей страны мы потеряли не одну роту поэтов. И подобно 'Я вернусь' И. Талькова, песне, которая стала прощальной, Андрей Шацков верит:
Мы еще вернемся с той войны,
Где стихи - горящий край державы.
И пройдем по россыпи листов Пасквилей, доносов и наветов И не хватит Родине крестов - Как наград посмертных для поэтов.
Нет, их не мучает пресловутый вопрос Чернышевского 'Что делать?'. И одноимённую работу Ленина они в свое время, уверен, тщательно конспектировали. Со времён Петра мы ломились в Европу, то через прорубленное им окно, в которое налетело больше воронья, то шли, выламывая ворота под красным флагом, то - на плечах завоевателей России, то просто скулили под забором международного валютного фонда… А в Европу нас 'не брали', и сейчас не возьмут. Что делать? Спросите у русских поэтов, они знают…
Опять не взяли. Слава Богу. Давай, голубчик, запрягай, И вновь проторенной дорогой Спеши обратно в русский рай,
Где душу продувает ветер, Где мрак и слёзы без конца, В дом, где молитву шепчут дети За возвращение отца.
Д. Мизгулин
Это знание сопряжено с особым пониманием мессианского пути России. Это понимание отнюдь не сродни идее социалистической вакцинации всех стран, которую пытались навязать Советскому Союзу. Это знание о другой - удерживающей России. Удерживающей мир на краю апокалипсического времени и пространства.
Здесь же всё останется, как было, Это небо, роща и река, Это многоликое светило, Эти грозовые облака.
Не решай судьбу иных столетий, Не гадай о будущем в тоске, Слушай, как степной полынный ветер Говорит на русском языке.
Д. Мизгулин
Поэты задали тональность. И по известной русской традиции я обложился, как энциклопедиями, поэтическими сборниками, чтобы читать поэзию русской зимы. Достраивать к полученной терции трехзвучие, пятизвучие… Полифонию русской зимы. Читал Дмитрия Мизгулина, читал Андрея Шацко-ва, читал Михаила Федосеенкова, читал ладимира олковца, читал Михаила Тарковского… И мне не было холодно… России, в Сибири, на севере, зимой…
А за окнами - снег и тишь. И на тысячи верст - зима. Силуэты высоких крыш. Снега белого кутерьма.
Одеваюсь в сенях не спеша, Здесь никто зимой не спешит. Ни к чему не лежит душа, Ни к кому душа не лежит.
Д. Мизгулин. “Зима”
…Но в мире нет желанней болести И нет прекраснее пути, Чем по великой русской волости Стезей осеннею пройти.
Чтоб вновь успеть вернуться,
к зазимью В юдоль отцовскую спеша, Чтоб не упало небо на землю И не обуглилась душа.
А. Шацков. Дорога к храму
