Он остановился, недоуменно озирая пустую горницу.
Шагин вышел из-за двери, рукояткой револьвера ударил бандита в затылок.
Часовой стал оседать. Шагин поймал вывалившуюся у него из рук винтовку, прислонил к стене, опустил на пол потерявшего сознание бан — дита.
Этого пленника он тщательно связал попавшейся под руку бельевой веревкой, крепко заткнул ему рот и уложил на полу, повернув лицом к стене.
«Хорька» выволокли из каморки, на его место водворили второго пленника, заперли дверь на щеколду.
Шагин посмотрел на бандита:
— Грамотный?
Тот неопределенно замычал.
— Трошки могу, — сказал «хорек», когда ему освободили рот.
— Звать как?
— Павло Чванов.
Шагин добыл в печке уголек, крупно вывел по всей длине гладко выструганного стола:
— Куда девать-то будете? — угрюмо спросил бандит, наблюдая за действиями Шагина. — Не по селу же поведете!
— Помалкивай!
Говорил Шагин спокойно, уверенно. На деле же был близок к отчая — нию. Да, пока все шло гладко. Но ведь совершено самое легкое. А что дальше? Шансов на успех почти не имелось.
Итак, они сбросят «хорька» в погреб, спустятся туда сами, захлоп — нут крышку, затаятся. Очень скоро часовых хватятся, начнут поиски… Вся надежда на то, что вгорячах бандиты поверят в версию, которую им подсунули: пленники склонили часового на свою сторону, обезвредили и заперли второго охранника, а сами удрали. Весь расчет на то, что в поднявшейся суматохе никому не придет в голову лезть в погреб дома, где спрячутся пленники. Ведь второй часовой обязательно расскажет, как «хорек» выглянул в окно и позвал его в дом. Еще одно «доказательство» измены Павла Чванова — запись, сделанная на доске стола. Ну, а задумав переметнуться к красным, он и коней добыл для своих новых дружков.
Только бы поверили бандиты в эту версию, не сунулись в погреб хоть в первый час суматохи!
Спустив в погреб «хорька», Шагин устало выпрямился. Несколько се — кунд он смотрел на неплотно прикрытую входную дверь в дом. За дверью была свобода… Уже темнеет. Скоро ночь. Может, стоит рискнуть? К тому же теперь они хорошо вооружены — есть две винтовки с запасом патронов, несколько гранат, не считая нагана. А идти совсем немного: два ночных перехода — и будут у цели. Но Саша!.. Вот она стоит рядом: на сером лице живут одни глаза. Ноги расставлены, ее качает от слабости. Нет, нечего и думать уйти от погони, когда самое большее через час степь будет наводнена всадниками. Остается одно — держаться принятого пла — на…
Он поднял винтовки и боеприпасы, тронул Сашу за локоть:
— Спускаемся.
И осекся на полуслове. Из открытого люка погреба появились руки и вслед за тем голова «хорька».
Саша вскрикнула.
Шагин одним прыжком оказался у люка.
Поздно! Бандит успел дотянуться до стоявшей торчком крышки. Рух — нув в погреб, захлопнул ее за собой.
Шагин схватился за кольцо, ввинченное в крышку люка, дернул вверх крышку. Тщетно! Видимо, с той стороны ее держали. Еще рывок посильнее — и кольцо вместе с винтом выскочило из подгнившей древесины.
Он выхватил наган, сунул ствол в дыру от винта. В последний мо — мент задержал палец на спуске. Нельзя стрелять. Все село сбежится на шум.
Выпрямившись, с отчаянием посмотрел на Сашу. За его спиной скрип — нула дверь. Он обернулся.
В дверях стояла хозяйка дома. Прижав к груди каравай хлеба, молча смотрела на чекистов. Потом перевела взгляд на винтовки и подсумки, валявшиеся на полу.
— Куда подевали стражников? — одними губами спросила женщина. — Убили?
Саша покачала головой, показала на люк в погреб.
— Обоих?
— Один там, — Шагин кивнул в сторону каморки.
Хозяйка медленно опустилась на ларь в углу сеней.
Был поздний вечер, когда в доме, где содержались пленные, послы — шались крики, топот. Со звоном лопнуло стекло, из окна грянул выстрел.
Это подняли тревогу караульные, явившиеся сменить «хорька» и его напарника.
В дом врывались все новые группы бандитов. Несколько человек вы — волокли из каморки связанного часового, освободили его от веревок. Другие метались в сенях, где из подпола доносились глухие крики. Мешая друг другу, бандиты отодвигали мучной ларь, комод, стол, которыми была заставлена крышка люка в погреб.
Наконец крышку подняли. Из люка вылез «хорек». Грязный, со слип — шимися волосами, он шатался от слабости. Тут же на него набросился второй стражник. Крича, что это предатель, вцепился в горло «хорьку», оба покатились по полу. Их растащили, поволокли к атаману.
Вбежала хозяйка. При виде разгрома, учиненного бандитами, заломи — ла руки, запричитала. Расталкивая мужчин, стала хватать валявшиеся в беспорядке вещи, складывать на большую кучу тряпья и старых полушубков в углу сеней.
Из ее взволнованной речи, перемежаемой проклятиями в адрес плен — ников и незадачливых сторожей, можно было понять: она находилась у со — седки, где пекла хлеб, видела, как из села задами пробирались в степь два человека — мужчина и женщина. Но, занятая работой, не придала это — му значения. Теперь ясно, что это были беглецы.
Слушая женщину, бандиты все больше распалялись. И когда хозяйка дома выхватила у одного из них обрез и кинулась в дверь — все повалили за ней.
Владелец обреза нагнал женщину, вырвал у нее оружие, вскочил на лошадь.
— По коням! — кричали вокруг.
Бандиты разбежались по дворам, стали выводить на улицу лошадей.
И вот уже первая группа всадников устремилась в степь. За ними мчались остальные.
Хозяйка осталась одна. Когда стих топот коней, осторожно огляну — лась. Улица была пустынна. Лишь в дальнем ее конце на фоне нависшей над горизонтом большой желтой луны проглядывались несколько движущихся точек. Какие-то всадники въезжали в село.
Женщина вернулась в хату. На пороге вновь огляделась. Убедившись, что вокруг спокойно, поспешила к куче тряпья и рваных одеял в сенях, на которую несколько минут назад сама же навалила всякий скарб, выхва — ченный из-под ног наводнивших дом бандитов.
— Вылазьте! — негромко сказала она.
Куча дрогнула, зашевелилась. Из-под нее показался Шагин, помог выбраться Саше. Затем они извлекли обе винтовки, подсумки и гранаты.
Все это время хозяйка стояла у двери, прислушиваясь.
— Не мешкайте, — сказала она. — Быстрее ховайтесь!
Саша села на пол, спустила ноги в люк погреба, нащупала стремян — ку. Вскоре она скрылась в черном квадрате люка.
— Я внизу, — донесся ее голос.
Шагин передал Саше винтовки и патроны, рассовал гранаты по карма — нам.
— Спасибо! — Он обнял хозяйку. — За все спасибо. Жив останусь — вернусь сюда. Год буду работать, два года, а поставлю тебе новый дом, самый красивый дом в селе. Своими руками все сделаю!
— Ховайся! — шепнула женщина, косясь на дверь.
Шагин тоже услышал стук копыт близ дома.
Секунду спустя он исчез в погребе. Хозяйка опустила тяжелую крыш — ку люка.
