Последнее было неправдой, но Валентайн хотел, чтобы фанаты смелее шли в ход. Было известно, что взрывы заставляют червоногов разворачиваться и ползти назад так же быстро, как они двигались вперед.
Несколько бойцов связывали гранаты пачками и надевали их на толстые ветки, превращая в настоящие бомбы. Валентайн расхаживал взад и вперед вдоль линии обороны, проверяя расстановку людей и наличие боеприпасов. Большинство солдат крепко сжимали винтовки и напряженно вглядывались в ту сторону, откуда должен был появиться враг.
Валентайн напряг слух, чтобы знать, что происходит у подножия холма. В такую пасмурную погоду деревья не отбрасывали тени и лес казался нереальным. Вдалеке дятел выстукивал по дереву барабанную дробь, будто предупреждая о грядущей опасности.
— Ну же, обезьяны, раз вы сюда приперлись, давайте скорее с этим покончим, — пробормотал один из Волков, глядя вниз через окуляры винтовки.
Ответ не заставил себя ждать: вдалеке, так, что волосы встали дыбом, раздался странный звук. Он повторился три раза, и каждый был громче и пронзительнее предыдущего. Валентайн подумал о лебедях-кликунах, которых он юношей слышал в Миннесоте. Несколько солдат-новобранцев, услышав эти потусторонние звуки, переглянулись в поисках поддержки.
— Как любезно с их стороны предупредить о своем появлении, — заметил Валентайн. — Ответим им тем же, — И затем, уже громче: — По местам, ребята. Пусть знают: Волки ждут их!
Бойцы оживились и принялись выть, подражая лесным хищникам. Другие Волки подхватили клич, и вот он уже разносился по всей линии обороны и эхом отдавался в горах. Немного выше, возле командного пункта, Валентайн заметил юного Нишино, покрасневшего от натужного воя.
От подножия горы доносился равномерный шорох, как если бы ветер ворошил сухую листву. Волчий вой смолк. Валентайн поднял карабин, ощутил его успокаивающую тяжесть и запах ружейного масла.
Бледно-желтые червоноги приближались, взбираясь в гору, как гигантские сороконожки. Каждый из них перебирал своими конечностями под туловищем длиной тридцать футов с такой скоростью, что глаз не мог уследить. Их передвижение завораживало Валентайна — как будто сыпались костяшки домино. Он с трудом оторвал взгляд от гипнотизирующего мелькания их конечностей. Щупальце, окруженное будто кошачьими усами, ворочалось туда-сюда, отыскивая между стволами деревьев путь для остальной части чудища. Серые фигуры, напоминающие одновременно троллей и огромных обезьян, восседали верхом на длинных трубчатых червоногах. Толстыми, как бревна, руками они сжимали металлические щиты и длинноствольные винтовки. Каждый червоног вез шестерых грогов, которые уже палили по укреплениям Волков. Из-за сильной тряски «транспортных средств» их стрельба была не такой меткой, как обычно.
Как только пули засвистели над головами, Волки открыли ответный огонь. Среди деревьев загремели взрывы от пущенных из катапульт гранат. Один из Волков метнул в приближающегося по склону врага бомбу из связанных вместе гранат.
Между червоногами от дерева к дереву перебегали пешие гроги, прикрывая друг друга выстрелами, некоторые из них долетали до Волков. Но пехота грогов не шла ни в какое сравнение с их «кавалерией».
Самодельная бомба закатилась под брюхо одного из червоногов. Гранаты рванули, разбрасывая вокруг черные горящие конечности. Передняя и задняя части чудища, уже мертвого в середине, продолжали корчиться, по инерции все еще дергая ногами.
Взрывом второй фанаты задело нервный центр другого червонога. Он забился в конвульсиях, сбрасывая и давя своих всадников-грогов, круша деревья, извиваясь, как скорпион, который сам себя ужалил. Червоног на северной стороне склона, казалось, растерялся. Он шарахался из стороны в сторону, вперед и назад, словно искал между деревьями путь к отступлению и давал Волкам возможность сбить с него седоков. Освободившись от них, червоног поспешил вниз по склону, подальше от этого хаоса. Еще двое последовали его примеру вопреки отчаянным попыткам их обезьяноподобных наездников развернуть «коней» обратно.
— Бейте по ним, ребята, бейте! — Крик Петри терялся в общем шуме, по его лицу из раны на виске текла кровь. Пуля снесла его шапку. Белая кость, обнажившаяся под рваным лоскутом кожи, окрасилась алым.
Валентайн раз за разом стрелял по грогу, сидящему первым на ближайшем червоноге, но пули летели мимо или же ударялись о бронированный щит, который грог держал в руке. Поморщившись от досады, Валентайн опустился на колени, чтобы перезарядить карабин. И тут же пуля грога-снайпера пролетела как раз там, где мгновение назад была его голова. Волку справа от него, должно быть, показалось, что Валентайну одним махом снесло голову.
Перезарядив карабин, он выпрямился и подошел к брустверу — заменить убитого бойца. Валентайн сделал три выстрела все по тому же грогу, но уже с не закрытой щитом стороны. На сей раз пуля достигла цели: грог свалился на землю. Оставшиеся всадники попытались было управиться с червоногом, но чудище уже стало заворачивать вправо. Волки — по секунде на каждого — расстреляли оставшихся пятерых наездников, как уток в тире.
Валентайн втянул пропахший порохом воздух. Еще один раненый гранатой червоног метался, издавая звуки, похожие на треск срубленного дерева. Но двое других уже перевалили через бруствер, не обращая внимания на заостренные ветки, которые ломались, вонзаясь в их толстую мягкую кожу.
Валентайн видел, как вспыхнул запал, и услышал слабый шлепок. У червонога разорвалось рыло, и зеленовато-желтая рана расползлась по всей его передней части. Чудище зашаталось и пустилось вниз по склону, сбрасывая по пути седоков, как вставший на дыбы мустанг. С одной из катапульт удалось запустить гранату прямо в глотку этой твари, у которой рыло оказалось как раз размером с баскетбольное кольцо. Но оставшийся червоног взобрался на бревна бруствера, и гроги спрыгнули с него прямо на прятавшихся в укрытии людей. А следом надвигался еще один желтый гигант. Когда он, тяжелый и пульсирующий, оказался над головой Валентайна, тот пустил несколько пуль ему в брюхо. Из дыр, оставленных пулями, закапало что-то зеленое и вязкое — патроны тридцатого калибра, пущенные в упор, задели нервный узел. Червоног рухнул. Валентайн сумел увернуться от падающего монстра, но все-таки туша придавила ему ноги. И несколько из многочисленных конечностей этой твари барабанили в предсмертной судороге по его бедрам.
Гроги вступили с Волками врукопашную. Они разбрасывали людей, которые уступали им в размерах, налево и направо, палили из огромных ружей, размахивали боевыми топорами с двойными лезвиями, которые стали красными от крови. Но тут залпы огня заставили их отступить: катапультные бригады побросали свои «рогатки» и направили винтовки против дерущихся на баррикадах грогов.
Валентайн высвободил ногу из-под тяжелой туши.
Грог с убитого Валентайном червонога вскочил на редут. Валентайн вскинул карабин, но затвор издал лишь бесполезный щелчок. Осечка или кончились патроны. Грог занес боевой топор, и Валентайн увидел в его багровых глазах собственную смерть. И в этот момент на груди грога появились две дырки, а сам он повалился назад. Валентайну некогда было смотреть, кто стал его метким спасителем. Он окончательно выбрался из-под мертвого червонога и навел ружье на редут, как раз вовремя, чтобы увидеть, что гроги отступают в лес. Валентайн чуть замешкался и почувствовал ветерок от просвистевшей мимо уха пули.
Он упал на колени, прячась за бруствером. Но обе стороны от него Волки все еще продолжали стрелять вниз по склону. Один из них помогал своему товарищу остановить кровь из раны на голове. Валентайн прикинул потери: четверо погибших, много раненых.
Валентайн увидел возле своего колена брошенное грогом оружие. Оно было похоже на два соединенных у рукоятки револьвера с мощным спусковым крючком на предохранителе между стволами. Оба дула приводились в боевую готовность одним нажатием на спуск.
— Они уходят! — закричал кто-то.
Отбившие атаку червоногов Волки в изнеможении припали к спасительным бревнам редута, у многих по щекам катились слезы облегчения.
— Они еще вернутся, — сказал Петри, пока другой Волк бинтовал ему голову. — Они будут возвращаться снова и снова, пока не погибнет последний из них… или из нас.
Тем холодным весенним днем гроги возвращались еще шесть раз, словно волна прилива, продвигаясь все выше и выше. А когда были вынуждены отступать, оставляли среди скал и деревьев своих снайперов и саперов, которых можно было обезвредить только фанатами да залповым огнем из винтовок. Гроги опутали Литл-Тимбер кольцами, как удав свою жертву, ожидая, пока она ослабеет и задохнется под непрестанным нажимом.
После полудня наступило двухчасовое затишье. Валентайн позволил своим людям небольшими группами покинуть бруствер и подняться на вершину горы, чтобы получить воду и пищу и даже помыться, если найдут где. Хотя последнее, возможно, было и лишним: на горизонте собирались дождевые тучи.
Около трех пополудни, когда гроги, сомкнув ряды и улюлюкая, наступали вверх по холму, вражеский снайпер ранил капитана Бека. Том Нишино, не зная, что делать, воспользовался свистком капитана. Валентайн расслышал сквозь крики грогов сигнал, взглянул вверх и увидел, что мальчик машет ему рукой. Валентайн помахал в ответ и сделал ему знак пригнуться, и в тот же миг юноша, сраженный пулей, резко повернулся на триста шестьдесят градусов и замертво упал на скалы.
Валентайн оставил вместо себя Петри и полез к командному пункту. Возле Бека стояли на коленях два Волка и женщина из лагеря. У капитана было раздроблено левое плечо, рука безжизненно свисала.
— Как наши, держатся? — спросил Бек сквозь стиснутые от боли зубы.
Женщина быстро накладывала повязку, не обращая внимания на стоны Бека. Валентайн помолчал минуту, любуясь ее уверенными движениями.
— Они отлично держатся, сэр. Но у меня уже девять убитых и множество раненых.
— Не знаю, как долго я еще буду в сознании, Валентайн, так что передаю командование вам. Удерживайте эту позицию, гвардия уже на подходе. Перенесите раненых сюда, наверх. Тут они будут в безопасности. Рано или поздно гроги сообразят, что легче всего до нас добраться через седловину. Поэтому стоит перевести туда мобильные отряды.
Валентайну очень хотелось, чтобы Бек заткнулся. Уж если он решил сдать командование, пусть прекратит раздавать приказы.
— Слушаюсь, сэр, — сказал он. — А теперь мы отведем вас в ложбину.
Двое Волков помогли Беку встать на ноги, поддерживая его под здоровую руку. Капитан скорчился от боли, как только сделал первый неуверенный шаг в сторону вершины, куда все трое стали пробираться, прячась от снайперов у подножия горы.
Валентайн подобрал оброненный Беком бинокль. Футляр и ремешок пропахли сигарами капитана. То, что раньше принадлежало Беку, теперь было его. Взять на себя ответственность за судьбу бригады Фокстрот было не легче, чем разрубить гордиев узел. Валентайн увидел, как молодая женщина в порванной одежде, та, что бинтовала капитана, подняла с земли карабин Бека и внимательно его изучала. У нее были очень коротко подстриженные рыжие, с медным отливом волосы, веснушки и приятные, немного заостренные черты лица. Она выглядела так, как будто неделю недоедала: глаза — диковатые, тревожные и голодные. Валентайн вдруг понял, что он с ней не знаком.
— Простите, но кто вы? — спросил он. — Мне казалось, я знаю в лагере всех.
— Я пробыла в вашем лагере, Волк, лишь пару часов. У вас ведь не хватает двух десятков бойцов?
Валентайн нахмурился:
— Мое имя — Дэвид Валентайн, Второй полк Волков, Южный округ. И я теперь в ответе за дальнейший ход этой операции. Буду признателен, если и вы назовете себя.
— Я предпочла бы не фигурировать в официальных отчетах. Называйте меня Смоки — это мое кодовое имя.
Случайный раздавшийся снизу выстрел прервал разговор.
— Кодовое имя? Так вы из Котов?
— Да, лейтенант. С шестнадцати лет. Обычно я работаю на равнинах, но сейчас расследую тут кое-что.
— А что вы сказали про недостающих людей? Волки под командованием лейтенанта Калтаджироне действительно отсутствуют.
Она помрачнела:
— Они не вернутся. Их схватили на берегу реки Вердигрис. Была резня.
Валентайн окаменел, не в силах скрыть потрясения. Еще одного друга больше нет.
