Сараев и сказал, что командир бригады срочно вызывает Котлярова в штаб.

Штабная изба помещалась на самом краю деревни. Она была новая и светлая: в горнице четыре окна.

На улице перед штабной избой топтался голубоглазый паренёк. Он было приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть в окошко, но, увидев Котлярова, сконфуженно отошёл в сторону.

— Это Петька Кондруненко сестру высматривает! — объяснил Котлярову Сараев. — К нам пополнение пришло. Потеха!

— Почему потеха?

— Так это же девчонки. Самая мелочь. На заставе, дожидаясь проводника, они знаете что делали? В камешки играли! А тоже в партизаны хотят.

…Перед столом, за которым сидели комбриг Рындин и командир отряда «Буря» Ахременков, переминались с ноги на ногу три девочки. Лара сразу узнала комбрига: голубые глаза, русые волосы, нос с горбинкой, высокий лоб…

«А это я, которую вы посылали в Тимоново. Ну, вспомните же меня, пожалуйста, вспомните!» — просили комбрига девочкины глаза. Но комбрига больше интересовала лежавшая на столе карта.

— Как вы решили? — спросил Котляров.

— Решать будем вместе. Я им объяснял, что принять их в бригаду не можем: возраст не тот. А они своё твердят: «Всё равно партизанами будем». В разведку просятся. Знают местность. Что скажешь? Разведка по твоей части.

Котляров оглядел девочек: ну до чего же тощие!

У старшей упрямый подбородок. Вот кто первая заводила среди подруг. Девочка справа — сестра Кондруненко. Те же голубые добрые глаза. А эта, кудрявая, видимо, сирота. Новое платье ей справить некому. Старое платье, из которого девочка выросла, надставлено куском другого цвета. Наверно, выкроили этот кусок из бабкиной юбки.

— Ты самая младшая? — спросил Котляров.

Лара покраснела. Откуда он это узнал? Ведь она выше Фроси, хотя и на год моложе.

К счастью, ей не пришлось отвечать. Дверь распахнулась, и в избу вошёл Карпенков.

— Ты что, разведка, из меня жилы тянешь? — напустился он на Котлярова. — Чего ты ждёшь? Чтобы немец перерезал всех коров?

— Сейчас мне послать некого и не к кому, — сухо ответил Котляров. — Своих людей в Орехове у нас нет.

— А у меня есть тётя в Орехове.

Это сказала Рая. Она чуть-чуть подалась вперёд и радостно повторила:

— А у меня есть тётя в Орехове!

— Ну и молодец эта твоя тётя! — обрадовался Карпенков. — Тётя соображает, где надо жить.

«Что, если мне девкой нарядиться», — вспомнил начальник разведки Федину шутку. Что ж! Видно, судьба.

— В Орехово надо идти вдвоём, — сказал Котляров. — Одной не справиться. А что вы, девочки, скажете, если вас спросят, почему именно сейчас вы надумали навестить свою тётю?

— Скажем: за семенами, — быстро нашлась Лара. — Сейчас все на огородах сажают, и мы хотим сажать.

— А ты смышлёная! — Комбриг посмотрел на нее в упор и прищурился, словно что-то вспоминая.

— Девочки, — сказал Котляров, — мы подумаем, посоветуемся. Подождите пока на улице.

Фросе надо было о многом поговорить с братом. У Раи и здесь нашлись знакомые. К ней подскочили два молодых партизана.

— Вот это встреча! Раиса, неужели не признаёшь? Мы раньше тоже в тимоновскую школу ходили.

Лара деликатно отошла в сторону, оперлась о забор.

На огороде, как и в любой деревне, лежала борона. К её зубьям прилипла свежая земля. Но на этом же огороде девочка заметила пулемёт, замаскированный лапником. Здесь не только пахали землю, но и воевали за эту землю.

Какой-то паренёк с большой охапкой моха подошёл к одному из деревенских домиков и крикнул:

— Принимайте лесные медикаменты! Партизанская вата прибыла!

В окно выглянул человек с забинтованной головой. Должно быть, в этой избе помещался партизанский госпиталь и мох заменял при перевязках недостающую вату.

Да, это была необычная деревня. От обычной она отличалась ещё и тишиной. Кто шумит на деревенской улице? Ребята! А в партизанской деревне не видно было детей.

Поэтому Лара и удивилась и обрадовалась, когда мимо неё на вороном коне проскакал мальчишка. Штаны у него были в заплатках, но на голове красовалась военная фуражка, надетая козырьком назад.

Подскакав к штабу, он ловко спрыгнул на землю и с важностью, как заправский наездник, похлопал коня по потной шее:

— Запарился, Грачик… А это что за девчонка? Грачик, это не наша. Мы не знаем таких.

— Уж будто ты всех знаешь! — вспыхнула Лара.

— А ты как думала? Конечно, знаю. Я самого командира бригады адъютант.

— Расхвастался! Чем ты докажешь?

— Вот чем! — Мальчишка перевернул фуражку и постучал пальцем по звёздочке. — Небось красная звёздочка не соврёт.

Лара тоже считала, что человек, который носит красную звёздочку, не может солгать, но ей не хотелось признать его превосходство.

— Подумаешь, адъютант… Разведчик важнее. А я буду разведчицей.

— Это кто будет разведчиком — ты? — Мальчик длинно сплюнул. — Тебе не доверят. Не доросла.

— А ты дорос?

Мальчик отвернулся. Он молча гладил лошадь по глянцевитой, словно ваксой смазанной шерсти.

— Хочешь, поспорим, что меня примут?

— Давай.

— Эй! Где вы тут, печенёвские? — выбежал на крыльцо Сараев. — Начальство вас требует к себе.

Лара сделала несколько шагов и остановилась.

— Адъютант! — позвала она.

Голос у неё был такой кроткий и ласковый, что мальчик доверчиво оглянулся. И тут же пожалел об этом. Озорница показывала ему язык.

— Проспорил? Ну то-то.