Хоть в мире счастлив был его удел,Наследника он — сына — не имел.Тоской по сыну был он удручен,Скажи: опоры в жизни был лишен.И вот однажды, позднею порой,С охоты возвращался он домой.И увидал в пустыне властелинСтолпы и стены сумрачных руин.Врата и свод обрушились давно,Как сердце, что тоской сокрушено.В тени руин заснул он, утомлен,И был дыханьем утра пробужден.Услышав стон, воспрянул он, глядит:Пред ним, мертва, роженица лежит.И с ней — новорожденное дитя,На гибель обреченное дитя.Ее мучений день конца достиг…Был жалобен и слаб младенца крик.Как будто понимал малютка сын,Что вот он — беззащитен и один.А Файлакус? Живое сердце в немОт состраданья вспыхнуло огнем.Он кликнул слуг, велел дитя хранить,А мать умершую похоронить.Найденыша того забрал с собойИ стал его счастливою судьбой.Он Искандаром отрока назвалИ трон ему, как сыну, завещал.Другой хранитель памяти веков[5]Так открывает корни двух родов.Даре румиец дочь — дитя свое —Вручил, как деревцо из мумиё.Но дело к недостойному концуПришло: Дара вернул ее отцу.Лишь ночь царевна с мужем провела,И некий дар бесценный обрела.И был жемчужницею перл рожден,И мир был этим перлом изумлен.Среди преданий, что хранит Иран,Одно открыл неведомый дихкан,Что будто Искандаров было два.Один из них — как говорит молва —Разбил Дару, другой же пребывалВсю жизнь в походах и возвысил вал.Теперь поведал нам иной рассказЦарь мудрецов, живущий среди нас,Хранитель истины, чье слово — свет,Наставник наш, храни его Изед,Об Искандаре, о его делахДжами пропел нам в сладостных стихах.
