Казалось, разум у него погас!До вечера не отрывал он глазОт шелка, в думы погружен свои.Казалось, он исчез в небытии.До вечера ни с кем не говорил,Он образ пери в сердце затаил,Запали в душу дивные глаза,Сжигали душу пламя и гроза.Мани, почуяв боль его души,Сказал: «Опомнись, шах, и поспеши,Не упускай красавицу из рук,Не то смертельным будет твой недуг!»«Увы! — Бахрам воскликнул, — я в огне!В целебном счастье жизни — горе мне.Я обезумел: ты меня сразил,Когда ее глаза изобразил.Художник, сделал ты меня больным,Как врач, недугом ты займись моим.Скажи скорей, подай благой совет:Что делать мне?» — Мани сказал в ответ:«Ее цена — китайская казна.Когда тебе краса ее нужна,Когда из-за любви ты изнемог,Да будет жертвой годовой налог!Дирхемы — наилучшие врачи.Всю дань Китая за нее вручи,От денег в полной мере откажисьИль от китайской пери откажись!»«За близость с ней, — сказал ему Бахрам, —Не только дань хакана я отдам,А подати со всех моих державОтдам я, ничего не удержав,И цену эту низкою сочту,Когда осуществлю свою мечту!»Воскликнув так, письмо составил он,Немедленно в Китай отправил онСто мудрецов, ревнителей святынь,А с ними — верных евнухов, рабынь,Чтоб оказать красавице почет,Чтоб на пути не ведала забот.Хакану приказал он в точный срокКупцу вручить весь годовой налог,А людям он сказал: «Наказ таков:Луну освободите от оков».Стремясь исполнить шахский сей наказ,Послы в Китай отправились тотчас,С измученной душой остался шах,Художник — рядом, а портрет — в руках.
