Он жил в степи, животных не губя: Природу пса он вырвал из себя. И вот газельи дружат с ним стада, Он окружен газелями всегда, Он с ними разговаривает вслух, — Газелей диких он теперь пастух. Газелей на руки порой берет, Одну целует в лоб, другую в рот. Дика пустыня, и земля тиха, И волки, как собаки пастуха. И гибель ожидала бы его, Но бог услышал жалобы его. В пустыне пребывал глава племен. Был Науфаль и честен и умен. Среди арабов редкостью он был. Повсюду славен меткостью он был. Владел он луком и мечом владел, Расширил он земли своей предел… Охотился однажды Науфаль, Попали ловчие в глухую даль. Охота всю пустыню потрясла: Газелям вкруг Меджнуна нет числа, И всякая спешит к Меджнуну дичь, Охотничий заслышав страшный клич. Пернатых стаи и стада зверей Меджнуна просят их укрыть скорей. «От гибели спаси ты!» — просят все, Убежища, защиты просят все… И странным происшествием таким, Противным всем обычаям людским, Был Науфаль безмерно удивлен: «Что это означает? — молвил он, — Я, кажется, в своем уме вполне! Благоговение внушает мне Событие, украсившее свет! Вы тоже это видите иль нет?» И несколько нашлось людей таких, Которые слыхали от других, Какая губит юношу печаль. Их выслушав, заплакал Науфаль: И он путем любви когда-то шел, И он блуждал в пустыне бед и зол! Границ не видит горю своему, Охота опротивела ему, Сказал: «О дивный эликсир — любовь! Ты молнией сжигаешь мир — любовь! Когда ты сердце жертвой изберешь, Войти не смеет в это сердце ложь. Вот рядом человек и дикий зверь,
