Гийом Мюссо
Ты будешь там?
Все мы хотя бы раз в жизни задавались вопросами…
Пролог
Вертолет Красного Креста приземлился в условленное время.
Гнездившаяся на высоком плоскогорье деревушка, окруженная лесом, насчитывала около сотни неказистых бревенчатых домиков. Местечко казалось забытым, затерянным во времени и пространстве, слишком далеким от туристических зон Ангкора и Пномпеня. Воздух был влажным, жидкая грязь покрывала землю.
Пилот не стал выключать двигатель. Его задачей было доставить в город группу медицинских работников гуманитарной помощи. При нормальной погоде это было несложно. Но на дворе уже стоял сентябрь, и проливные дожди, не прекращавшиеся ни на минуту, осложняли управление вертолетом. Топлива оставалось немного, только на обратную дорогу.
Если не задерживаться…
Два хирурга, анестезиолог и медсестры выбежали из импровизированного диспансера. За последние недели они посетили несколько крошечных деревень. В этом удаленном уголке мира, полном опасностей, угрожающих человеческой жизни, они лечили больных малярией, СПИДом и туберкулезом, ставили протезы…
По знаку пилота четверо медработников забрались в вертолет. Последний же, мужчина лет шестидесяти, немного отстал, глядя на группу камбоджийцев, окруживших готовую к взлету машину. Он никак не мог решиться сесть в кабину.
— Пора, доктор! — прокричал пилот. — Если мы не вылетим сейчас, вы опоздаете на самолет.
Врач наклонил голову, соглашаясь. Он уже собирался забраться на подножку, когда увидел ребенка на руках у старика. Сколько лет было мальчику? Два годика? От силы три. Его маленькое личико пересекал вертикальный рубец, который расщеплял верхнюю губу. Этот врожденный порок обрекал ребенка на пожизненное питание кашей и супами и исключал для него всякую возможность говорить.
— Поторопитесь, пожалуйста, доктор! — попросила медсестра.
— Мальчика надо оперировать! — ответил он, пытаясь перекричать шум вращающихся над их головами лопастей вертолета.
— У нас нет времени! Дороги размыты дождями, а вертолет сможет прилететь за нами только через несколько дней!
Но врач не двигался с места, не в силах оторвать взгляд от ребенка. Он знал: согласно древним обычаям, родители часто бросали больных детей. А оказавшись в приюте, малыши редко попадали в приемные семьи: кому нужны отстающие в развитии дети?
Медсестра попыталась образумить доктора:
— Послезавтра в Сан-Франциско вас ждут. У вас очень плотный график: операции, конференции и…
— Отправляйтесь без меня, — решительно произнес врач, отходя от вертолета.
— Тогда я тоже остаюсь, — сказала медсестра, спрыгнув на землю.
Ее звали Эмили. Молодая американка работала вместе с доктором в той же больнице.
Пилот вздохнул и покачал головой. Вертолет поднялся в воздух и замер на несколько секунд, перед тем как взять курс на запад.
Врач взял бледного, съежившегося ребенка на руки и в сопровождении медсестры отнес его в диспансер. Попытался отвлечь и успокоить мальчика разговорами, а затем сделал анестезию. Как только ребенок погрузился в сон, доктор с помощью хирургического ножа отсоединил две половинки мягкого нёба и сшил их вместе. То же он проделал и с губами, чтобы мальчик мог нормально улыбаться и говорить.
Закончив операцию, врач вышел на веранду, устланную сухими листьями. Операция была долгой. К тому же он не спал два дня. Доктор почувствовал, как накатила усталость. Он сел, закурил и внимательно осмотрелся. Дождь уже закончился, и в просвет между облаками полился ослепительный поток пурпурно- оранжевого света.
Доктор не жалел, что остался. Каждый год он выезжал на несколько недель в Африку или Азию под эгидой Красного Креста. Эти акты гуманитарной помощи, конечно, отражались на здоровье, но были ему необходимы, так как позволяли вырваться из размеренной и тоскливой жизни заведующего отделением одной из калифорнийских больниц.
Давя окурок в пепельнице, доктор ощутил за спиной чье-то присутствие. Повернувшись, он увидел старика — того самого, который при отправлении вертолета держал на руках больного ребенка. Вождь местного племени, Кмер. Старик был одет в национальную одежду, спина его была ссутулена, а лицо испещрено морщинами. В качестве приветствия он поднес к подбородку сложенные вместе ладони и посмотрел врачу прямо в глаза. Потом жестом пригласил следовать за ним. В хижине старый камбоджиец предложил мужчине стакан рисовой настойки. И только тогда произнес первые с момента их встречи слова:
— Его зовут Лу-нан.
Врач понял, что речь идет о мальчике, которого он только что прооперировал.
— Спасибо, что позаботились о ребенке, — добавил старик.
Доктор скромно принял это простое, но искреннее выражение благодарности и, немного смущенный, отвел глаза в сторону. Сквозь незастекленный оконный проем был виден тропический лес, густой и зеленый, который раскинулся сразу за хижиной. Было странно думать, что всего в нескольких километрах отсюда, немного выше, в горах Ратанакири, жили тигры, змеи, слоны…
Погруженный в свои мысли, врач не сразу понял смысл следующей фразы, сказанной старым камбоджийцем:
— Если бы одно ваше желание могло исполниться, чего бы вы пожелали?
— Простите?
— Чего бы вам больше всего хотелось в жизни?
Доктор попытался подобрать подходящий к такой ситуации остроумный ответ, но внезапно его охватили усталость и смятение.
— Я бы хотел еще раз увидеть одну женщину… — неожиданно сказал он.
— Женщину?
— Да, женщину всей моей жизни…
