наиболее существенные, глубоко реакционные черты германского империализма, присущие ему с момента возникновения и еще более обострившиеся в период господства фашизма: его необузданное стремление к власти и в особенности к экспансии; крайнюю жестокость, с которой он стремился осуществить свои разбойничьи цели, и прежде всего безграничную его ненависть ко всем силам общественного прогресса. В предпринятой им попытке уничтожить главный бастион этих сил особенно наглядно проявилась историческая обреченность его системы господства.

Антисоветская направленность германского империализма берет свое начало не со времени становления фашистской диктатуры. Она проявилась сразу же после Великой Октябрьской социалистической революции, когда возникло первое в мире социалистическое государство, когда система империализма утратила свою господствующую роль и окончательно вошла в полосу всеобщего кризиса. С этого периода антисоветизм, как главная политическая доктрина агрессивного мирового империализма, претерпев временные изменения, которым была подчинена его политика прежде всего из-за поражения в Первой мировой войне, был превращен реакционными силами в стратегическую линию системы мирового господства.

Ничто лучше не подтверждает это определение, чем тот факт, что немецкие империалисты и милитаристы первыми совершили открытую агрессию против молодого Советского государства. Если революционное развитие в России они рассматривали сначала как предлог для своей экспансии на Востоке и стремились достичь победного мира военным путем на Западе, то это же революционное развитие в России, с другой стороны, явилось мощным импульсом для трудящихся всех стран, и в особенности Германии. В существовании молодого Советского государства германские милитаристы вскоре увидели серьезную преграду на пути упрочения их господства как внутри страны, так и за ее пределами. В попытках покончить с советской властью с помощью военной интервенции, предпринятых германским империализмом сначала — в период с января 1917 по 1919 г. — самостоятельно, а затем путем сделки со своими прежними империалистическими военными противниками, нашли свое выражение все крепнущие взаимосвязи их политических и военных целей. Симптоматичным в этом плане явилось заседание кайзеровского совета 13 февраля 1918 г. в Бад-Хомбурге, где политические и военные руководители Германии обсуждали вопрос о возобновлении военных акций против Советской России после того, как они спровоцировали срыв немецко- советских переговоров о мире. Здесь было совершенно ясно сказано, что, для того чтобы осуществить аннексионистские планы на Востоке, нужно, как выразился государственный секретарь фон Кульман, ликвидировать силой оружия «очаги революционной заразы»[38].

Преследуя эти цели, господствующие круги Германии навязали молодому Советскому государству разбойничий мир в Брест-Литовске, по которому Россия должна была лишиться наиболее богатых хлебом областей с 60 млн населения, почти всех источников нефти и около 80 % производства угля и металла. Более того, нарушая взятые на себя обязательства, проводя преследующие совершенно ясную цель политические махинации, кайзеровские войска заняли Украину, Донбасс, Крым и проникли на Кавказ. Они оккупировали почти всю Прибалтику и в апреле 1918 г. направили экспедиционный корпус в Финляндию.

Движущей силой этой агрессивной политики, отмеченной крайней необузданностью и жестокостью, в первую очередь были немецкие монополии и высшее военное руководство. Их требования на переговорах в Бресте о мире значительно превосходили притязания, которые определялись целями войны 1914 г. на Востоке. Они заключались в том, чтобы овладеть важнейшими источниками сырья и промышленными районами России, а затем всю страну и ее рабочую силу, избегая каких-либо ограничений, сделать объектом эксплуатации в интересах германского финансового капитала[39]. Еще более далеко идущие требования предъявили, в частности, руководящие представители немецких военно- промышленных концернов в своей «восточной программе» в мае 1918 г., когда весеннее наступление на Западе создавало, как им казалось, многообещающие радужные перспективы приближения «победного мира».

Наряду с другими предложениями они настоятельно рекомендовали имперскому правительству удерживать под постоянной военной оккупацией также Финляндию и побережье в районе Мурманска[40].

Окончание Первой мировой войны отнюдь не означало прекращения антисоветской агрессии правящими кругами Германии.

Они надеялись в определенной мере осуществить свои далеко идущие цели на Востоке, сохранив по крайней мере часть захваченного в качестве залога, опираясь на широкую поддержку империалистической интервенции против Советской России, заслужить благосклонность со стороны своих бывших противников на Западе. В 1919 г. с помощью добровольческого корпуса и других воинских частей, укомплектованных наемниками, они вновь развернули агрессивные действия в Прибалтике, чтобы, как это позже официально признавалось, «задушить опасность большевизма в самом его зародыше» и «начиная с Востока, вновь восстановить поверженное на землю отечество» (иными словами, мощь германского империализма и милитаризма. — Примеч. автора).

Хотя эти планы в конце концов потерпели фиаско, немецкие войска в 1918–1919 гг. все же продолжали оккупировать значительную часть временно захваченной территории Советской России, включая Украину и области Прибалтики.

Оккупационный режим, установленный ими в этих областях, носил на себе четкий отпечаток тех классовых целей империализма, которые он преследовал в этой агрессии. Немецкие военные органы повсюду на захваченной территории ликвидировали советскую власть и оказывали в этом деле всестороннюю помощь местным эксплуататорским классам. Поддерживая насаждаемые ими контрреволюционные, буржуазно-националистические правительства, они во имя интересов своей политики «выстоять любой ценой» одновременно вели дело к тому, чтобы дочиста бесцеремонно ограбить оккупированные ими области.

На народное сопротивление им они отвечали усилением террора. За погромами и кровавыми гонениями против большевиков и других сторонников советской власти следовали коллективные наказания и карательные экспедиции против местного населения, поскольку последнее отказывалось выполнять возлагаемые на него принудительные налоги и контрибуции. Более того, экзекуции под предлогом «военной необходимости», то есть без суда и следствия, принудительные работы и содержание в тюрьмах и концлагерях составляли арсенал часто применяемых средств, чтобы подчинить своей власти жителей оккупированных районов. Характеризуя подобный образ действий, В.И. Ленин в 1918 г. писал: «…германские разбойники побили рекорд по зверству своих военных расправ…»

Немецкие империалисты и милитаристы в 1917–1919 гг. не добились осуществления своих антисоветских целей. Они потерпели поражение вследствие присущего им, выявившегося уже в ходе Первой мировой войны, противоречия между их необузданными, разбойничьими, захватническими планами и ограниченностью сил и средств. Это противоречие они не смогли преодолеть с помощью своих разбойничьих аннексий на Востоке. Они потерпели поражение также и потому, что в лице молодого Советского государства и революционного народного движения в оккупированных областях, где борьба против оккупантов сливалась воедино со стремлением восстановить советскую власть, им противостояла качественно превосходящая их общественная сила. И наконец, империалисты потерпели поражение потому, что благодаря позиции трудящихся масс в самой Германии они лишились почвы для прямого продолжения своей антисоветской агрессии. Немецкие интервенты причинили огромный ущерб молодому Советскому государству и создали для него большую угрозу своими агрессивными действиями, практически создавшими условия для начала всеобщей антисоветской интервенции империалистических сил.

Последствия этой политики коснулись и Германии, особенно немецких трудящихся. Вместо желаемого мира — новые тяготы войны, жертвы и лишения. Семена антикоммунизма, посеянные господствующими кругами Германии и их идеологами, осложнили борьбу немецкого пролетариата за демократическое соотношение сил и дружественное отношение к Советскому государству. Германия оказалась в еще большей