Борька упирался, часто оглядывался на остров, но тётка властно подталкивала его в спину.

Сделав несколько заездов, Оська, наконец, переправил женщин и малышей на берег. На острове остались одни лишь дрохи.

Они с грустью оглядели потухший костёр, разваленный шалаш, весь как-то сразу опустевший остров.

— Вот и конец! — вздохнула Маша Затевахина. — И Борьку увезли, и лагеря нет…

— Да мы Борьку завтра же вернём! — загорячился Витька.

— Теперь уж не нужно, — сказала Клава, — скоро ведь в школу.

— А всё равно хорошо было! — мечтательно улыбнулась Варя. — Дружили, играли. И ребятишкам здесь понравилось, и Борька две недели с нами прожил…

— Только чур, — строго предупредил Витька, — в школе чтобы вместе за лагерь отвечать, а не одной Клавке. Всем дрохам.

Ребята согласно кивнули головами.

Наступило первое сентября.

Клава проснулась чуть свет, нагрела на примусе утюг и выгладила своё и Лёлькино платье и пионерские галстуки. Потом разбудила сестрёнку.

— Давай сегодня первыми в школу придём, — предложила Клава.

Лёлька согласилась.

Позавтракав, девочки набили учебниками холщовые сумки, упаковали в газеты подарки для школы: Лёля — альбом с засушенными цветами и листьями, а Клава — выкопанный ею в лесу причудливый корень дерева, похожий на дядьку Черномора, — и побежали в школу.

Они пересекли Базарную площадь, вымощенную крупным глянцевым булыжником, с приземистым угрюмым собором посредине, миновали старинные торговые ряды и вышли на тихую, затенённую тополями Школьную улицу.

Правда, судя по дощечкам на домах, улица имела другое название, но оно как-то забылось, и все именовали улицу Школьной, может быть, потому, что она безраздельно принадлежала детям и на ней находилась лучшая в городе школа № 1 имени Ленина.

Клава первой вбежала в большое двухэтажное, потемневшее от времени кирпичное здание школы.

В школе было празднично и нарядно.

Над лестницей висел кумачовый плакат с белыми буквами «Добро пожаловать!», в горшках на подоконниках стояло много цветов, в классах пахло свежей краской, а чёрные парты блестели, как новенькие.

В своём шестом классе «А» Клава облюбовала парту у окна, откуда хорошо был виден мост через Великую.

Затем через чёрный ход Клава выскользнула в школьный сад. Осмотрела кусты малины, смородины, нашла яблоневый рядок пятого класса и свой саженец, на котором висела фанерка с надписью: «Клава Назарова». Он был ещё тоненький, слабый и ростом не выше девочки.

— Ничего, яблонька, это я летом про тебя забыла, — вслух подумала Клава. — А теперь уж возьмусь!..

От сада рукой подать до спортплощадки.

Клава покачалась на кольцах, пробежала по буму, на спор с каким-то мальчишкой шесть раз подтянулась на турнике. Нет, что ни говори, а хорошо прийти в школу пораньше!

Вскоре стали собираться ученики и преподаватели.

Прошёл своей лёгкой, быстрой походкой директор школы Иван Александрович. Показался в дверях загорелый до черноты Василий Николаевич Важин, старший пионервожатый школы, — он только позавчера вернулся из пионерского лагеря.

Рядом с Важиным, размахивая новеньким, туго набитым портфелем, шагала Зина Бахарева и что-то рассказывала ему.

— Потом, Зина, потом! — отмахнулся Важин. — Дай мне хоть с ребятами повидаться.

Он отыскал в коридоре группу шестиклассников и подошёл к ним.

— А-а, Клава! — заметил Важин девочку. — Как твои почтовые голуби? Как успехи по плаванию?

— Успехи такие, что вся улица жалуется, — поджав губы, сказала Зина. Председатель совета отряда, она была очень недовольна поведением пионерки Назаровой. — Клава тут летом второклассников плаванию взялась обучать. Так Федя Сушков чуть на дно не булькнул.

— И совсем нет! — ответила Клава, заметив вопросительный взгляд вожатого. — Федя один раз только захлебнулся, но мы его вытащили… Зато он плавать научился.

— Она мне всю работу срывает, — не слушая Клаву, продолжала Зина. — Ни на громкие читки не ходила, ни на участок грядки полоть. Ничего по плану не хотела делать, пока вы в лагере были… Всё только по-своему. Какой-то тайный лагерь устроила на острове… На кладбище пионеров водила, в чужие сады забиралась…

Побледнев, Клава резко обернулась к Зине.

— А ты… ты знаешь, зачем я в чужой сад полезла?

— А кто ж не знает! — фыркнула Зина. — Клубника там, малина, яблочки наливные! Вот уж, поди, полакомилась за лето…

— Как ты смеешь! — вскрикнула Варя.

— А ещё Клавкина компания одного мальчика похитила и на острове его спрятала…

— Ты помолчи лучше… портфель на двух ножках! — подходя к Зине, крикнул Колька.

— Эге! Да тут полно всяких событий! — удивился вожатый. — Только, пожалуйста, без этого самого… Поговорим потом, разберёмся. А сейчас все на занятия, скоро звонок будет.

Весь первый урок Клава не могла успокоиться: учителя слушала рассеянно, переглядывалась с подругами, с Витькой. Из головы не выходили слова Зины, что на неё жалуется вся улица. Неужели и в самом деле женщины приходили в школу?

В большую перемену Клава заглянула в третий класс, чтобы узнать, пришёл ли в школу Борька.

Ученики, окружив пожилую учительницу, показывали ей свои подарки: кто гербарий, кто коллекцию камней, кто кузовочек из бересты.

Клава окинула взглядом ребят — Борьки среди них не было.

Неожиданно к ней подбежал Федя Сушков и, схватив за руку, потащил к учительнице.

— Мария Васильевна, вот она самая… Клава наша! — громко объявил он.

Учительница подняла голову.

— Так это ты, девочка, у ребят за вожатую всё лето была?

— Нет… я не вожатая, — смутилась Клава. — Я просто так!

— Всё равно хорошо. Мальчики сегодня весь урок о тебе рассказывали… и про походы ваши, и про лагерь на острове. А какую чудесную коллекцию камней они собрали!..

— А ты к нам в класс будешь заходить? — нетерпеливо спросил Федя, не выпуская Клавину руку.

— Да, да, не забывай своих друзей, — поддержала его учительница. — Почаще к нам заглядывай.

— Хорошо, хорошо, — забормотала Клава и спросила Марию Васильевну, не поступал ли к ней в класс новый ученик Боря Капелюхин.

— Пока не поступал, — ответила учительница. — Есть один новичок, но он совсем не такой. А кто тебе этот Капелюхин — знакомый, родственник?

— Да нет, он не родственник, — замялась Клава. — Но вроде и не чужой…

Прошёл день, другой, а Борька в школе так и не появился.

— Пошли к Матрёне… поговорим с ней, — предложила Клава.