стратегически, лидером секты он не стал бы объявлять себя никогда.

— А ведь получить разрешение на организацию секты очень непросто, — задумчиво произнес Тэнго.

— Не совсем так, — покачал головой сэнсэй. — Конечно, для этого нужно пройти через целую кучу сертификации, административных формальностей и прочей бюрократической ерунды, но если за кулисами этого театра ты заинтересовал кого-либо политически, любые ворота перед тобой откроются чуть ли не сами. Ведь определить, что есть мирное религиозное отправление, а что — сатанинский культ, всегда было крайне сложно. Точного определения нет, есть лишь вольное толкование. А там, где есть свобода для толкования, всегда найдется место для политиков и концессионеров. Получай лицензию на религиозную деятельность — и делай что в голову взбредет. Без уплаты налогов и под надежной защитой закона.

— Но ведь «Авангард» превратился в религиозную секту из открытой крестьянской общины. И что самое жуткое — в замкнутую, сверхсекретную организацию!

— Таковы все новые религии, друг мой. Или, если точнее, новые культы.

— Все равно непонятно. Разве могла настолько дикая трансформация произойти без какого-то предварительного… толчка?

Сэнсэй уставился на свои руки, покрытые седым пушком.

— Правильно, не могла. Несомненно, этому предшествовало какое-то большое событие. Какое? Над этим вопросом я сам гадаю вот уже много лет. Каких только версий не перебрал. Но ни на одной не остановился. Что же там произошло? Это покрыто общей тайной, в которую погрузился весь «Авангард». Никакой информации наружу никогда не просачивалось. И кроме того, даже имя Фукады как лидера организации перестало фигурировать в их деятельности официально.

— При этом секта «Утренняя заря», постреляв полицейских, была ликвидирована? — задумался Тэнго.

— Да, — кивнул сэнсэй. — А вовремя отрекшийся от них «Авангард» стал развиваться все более успешно.

— Значит, сама эта перестрелка «Авангарду» никак особенно не повредила?

— Не повредила — это еще мягко сказано, — мрачно усмехнулся сэнсэй. — Наоборот, обеспечила им прекрасную рекламу. Эти люди отлично соображают. Любую новость могут вывернуть в свою пользу… Но как бы там ни было, все это случилось уже после того, как Эри от них сбежала. Повторяю, к событиям вокруг перестрелки с полицией девочка не имеет ни малейшего отношения.

Тэнго почувствовал, что пора менять тему.

— А вы сами прочли «Воздушный кокон»? — спросил он.

— Разумеется.

— И что вы об этом думаете?

— Любопытное произведение, — ответил сэнсэй. — Я бы сказал, глубоко метафоричное. Хотя что именно выражают его метафоры, я, если честно, не понял. Что означает слепая коза, кого символизируют LittlePeople, какой смысл у Воздушного Кокона, так и осталось для меня загадкой.

— А вы не допускаете, что события, описанные в романе, Эри переживала или наблюдала в действительности?

— В каком-то смысле, возможно. Однако сколько там правды, а сколько вымысла, понять очень трудно. С одной стороны, эту историю можно воспринять как миф, с другой — как некую изощренную аллегорию.

— Но мне Эри сказала, что LittlePeople существуют.

Сэнсэй озадаченно поднял брови:

— Так ты что же… и впрямь полагаешь, что описанное в «Воздушном коконе» происходило на самом деле?

Тэнго покачал головой.

— Я только хочу сказать, — пояснил он, — что вся эта история до мельчайших деталей рассказана с необычайной реалистичностью. Если ее подать как следует, она может очень сильно воздействовать на читателя.

— И ради этого ты хотел бы переписать ее как следует — и сделать все эти метафоры конкретней и доступнее для людей?

— Если получится — да.

— Моя специальность — история цивилизаций, — сказал сэнсэй. — Хотя с академическим миром я и расстался, дух ученого из меня, пожалуй, не вытравить уже никогда. Так вот, главная задача этой странной науки — сравнивать индивидуальные особенности разных людей, выделять общие для всех черты и демонстрировать полученные результаты. Или, проще говоря, искать то общее, что все-таки объединяет людей, как бы независимо они себя ни позиционировали. Улавливаешь?

— Думаю, да.

— Как видно, того же самого требует и твоя душа.

— Боюсь, это очень непросто, — сказал Тэнго, разводя руками.

— Но стоит того, чтобы все-таки попытаться.

— Я даже не уверен, хватит ли для такой работы моего потенциала…

Сэнсэй посмотрел на Тэнго очень пристально. В глазах старика зажегся какой-то особый огонек.

— Я хотел бы знать, что именно в «Воздушном коконе» произошло с организмом Эри, — очень внятно произнес сэнсэй. — А также какая участь постигла ее родителей. Семь лет подряд я пытался найти ответы на эти вопросы, но до сих пор ничего не добился. Стена, отделяющая меня от этих ответов, чересчур высока. Или слишком непробиваема, если угодно. Возможно, для разгадки этой тайны в тексте «Воздушного кокона» спрятан ключ. Если это так, пускай даже на самом невероятном уровне — я готов сделать все, чтобы найти ответ. Есть ли такой потенциал у тебя, не знаю. Но «Воздушный кокон» ты ценишь высоко и вчитываешься в него дотошно. Возможно, это уже залог успеха.

— Остается один вопрос, на который я хотел бы услышать либо «да», либо «нет», — сказал Тэнго. — Собственно, это главное, зачем я сюда приехал. Итак, могу ли я считать, что вы разрешаете мне переписать «Воздушный кокон»?

Сэнсэй кивнул.

— Да, я хотел бы перечитать «Воздушный кокон» в твоей интерпретации. Но главное — сама Эри тебе доверяет. Кроме тебя, у нее и друзей-то нет. Не считая, конечно, меня и Адзами. Так что давай. Роман в твоем распоряжении. Мой ответ — «да».

Сэнсэй умолк, и комнату затопила тишина — тяжелая, словно предначертанная судьба, от которой не убежать. Открылась дверь, вошла Фукаэри с чаем. Так, будто заранее просчитала, когда окончится их разговор.