Ситуация на левом фланге 40-й армии, где во второй половине дня 30 июня началось встречное танковое сражение между соединениями 48-го танкового корпуса вермахта и танковыми корпусами из оперативной группы Федоренко (4, 17, 24 тк), также оставляла желать лучшего.

4-й танковый корпус генерал-майора В. А. Мишулина, перейдя в наступление из района Старого Оскола, двигался в район Горшечного. Первой в бой в районе н/п Просторный (в 17.00), встретив передовую группу из 30 немецких танков, вступила 102-я танковая бригада. В боестолкновении 8 германских танков было подбито (5 сгорело). Наши потери составили 3 сгоревших танка Т-70. Продвижение противника на Горшечное было остановлено.

Тем временем противник накапливал силы, которые концентрировались в районе Ключ, Быково. 102 -я танковая бригада, закрепившись на оборонительном рубеже Березовка, МТС, юго-западная окраина Горшечного, провела разведку и из засады уничтожила 7 танков противника, потеряв один танк Т-70. Во время этих боев все соединения и штаб корпуса (последний находился в 3–5 км от своих бригад) подвергались непрерывным налетам больших групп вражеской авиации — до 50 самолетов одновременно при 18 налетах за день. Силы люфтваффе непрерывно бомбили и расстреливали наши позиции. Советской авиации в течение 30 июня над боевыми порядками 4 тк видно не было (только 1 июля над полем боя появились 4 наших истребителя, которым удалось сбить 3 немецких бомбардировщика)[103].

17-й танковый корпус генерал-майора Н. В. Фекленко (сформированный в Сталинграде в июне 1942 года) прибыл к месту сражения из Воронежа без тылов. Дело в том, что танки 17 тк решили отправить в район н/п Касторное железной дорогой, а мотопехота и колесный транспорт двинулись в район сосредоточения своим ходом.

66-я танковая бригада к 24.00 28 июня погрузила свои танки на станции Воронеж-2 и к утру 29.06.1942 года сосредоточилась в районе Хохловские Дворики, Бунино. 67 и 174 тбр, следовавшие за 66 тбр в железнодорожных эшелонах, ввиду загрузки путей горящими составами на перегоне Касторное — Нижнедевицк, вынуждены были выгрузиться на станции Нижнедевицк и продвигаться в направлении Погожевка, Ореховка. К утру 30 июня танковые бригады были сосредоточены в районе, указанном командующим Брянским фронтом.

30 июня в боях участвовали только два соединения 17-го танкового корпуса: 31-я мотострелковая и 67-я танковая бригада. 31 мсбр была атакована частями моторизованной дивизии «Великая Германия». Во время этого боя мотострелкам удалось уничтожить 17 вражеских танков. 67-я танковая бригада, перебрасываемая на помощь 31 мсбр и двигавшаяся без разведки, неожиданно столкнулась с немецкими танками. В результате часового боя 67 тбр потеряла 20 Т-34 подбитыми и сгоревшими. После этого боя наши войска отошли на рубеж, проходивший рядом с н/п Горшечное.

В этот же день генерал-лейтенант Федоренко распорядился подчинить командиру 17 тк остатки 115-й и 116-й отдельных танковых бригад (на 08.00 1 июля в 116 тбр оставалось 2 Т-34, 8 Т-60, 2 орудия ПТО и 160 человек мотопехоты. — Примеч. авт.), которые должны были отойти в район Красной Долины, занять там оборону и не допустить продвижения противника на Касторное. Но выполнить приказ, переданный по радио, оказалось не так-то просто. К 24.00 измученные боями остатки обеих бригад подошли к «северному» берегу реки Вучек, что протекала западнее Красной Долины. Тяжелые и средние танки не могли использовать местные мосты, не могли пересечь и злополучную реку вброд — требовалась оборудованная переправа. Чтобы выйти к Касторной и к Красной Долине, можно было воспользоваться переправой через реку Олым, но ее уже захватили немцы. Два дня л/с обеих бригад самостоятельно строил мост, и только к 03.00 2 июля наши войска переправились на южный берег.

30 июня в районе н/п Касторное продолжали драться остатки 14-й и 170-й танковых бригад, которые уничтожали наступавшего врага «методом танковых засад в обороне на выгодных рубежах и методом коротких контратак по наступающим танкам противника»[104]. С кем вели бои наши танкисты, они толком не знали, немецкие войска внезапно появлялись и исчезали. К тому же позиции бригад постоянно бомбила германская авиация.

24-й танковый корпус генерал-майора В. И. Баданова вообще не успел принять участие в боях 30 июня, потому что до начала операции «Блау» он находился в составе Юго-Западного фронта и только директивой Ставки ВГК 28 июня был передан в распоряжение командующего Брянским фронтом.

Корпусу было приказано немедленно выступить по маршруту через Волоконовку в район Старого Оскола (протяженность маршрута 17 км), куда прибыть не позднее утра 29 июня 1942 года.

Ночной марш совершался разными маршрутами. Тяжелые танки KB и тихоходные трактора везли по железной дороге. Средние Т-34 и легкие Т-60, а также автомашины двигались своим ходом. Но из-за различных трудностей 24 тк прибыл для занятия района обороны только к исходу 30 июня 1942 года.

Развертывание корпуса на позициях проводилось согласно директиве генерал-лейтенанта Федоренко, полученной в 16.00 30 июня. В ней, в частности, говорилось:

Из представленных документов видно, что 30 июня 24 тк вообще не собирался наносить каких-либо ударов.

В общем, как и на «севере», массированной атаки наших танковых войск из оперативной группы Федоренко в районе Горшечное не получилось. Вместо трех корпусов и двух отдельных бригад там дрались только отдельные соединения из 4-го и 17-го танковых корпусов.

В 2 часа 1 июля начальник Генштаба генерал-полковник A. M. Василевский вызвал к прямому проводу командующего фронтом: «…по проверенным данным, — сказал он, — в районе Ясенки, Кулевка (15 км северо-восточнее Горшечное) два часа тому назад были только отходящие части Фекленко (17 тк), никакого противника не было. По-видимому, Фекленко просто ушел со своим корпусом с поля боя, чем поставил Мишулина (4 тк), продолжающего драться, в тяжелое положение[106] .

…Вам лично, т. Голиков, приказано передать следующее: Ставка недовольна также и тем, что у вас некоторые из танковых корпусов перестали быть танковыми и перешли на методы боевых действий пехоты — примеры: Катуков (1 тк) вместо быстрого уничтожения пехоты противника в течение суток занимается окружением двух полков, и вы, по-видимому, это поощряете; второй пример с корпусом Павелкина (16 тк) — отход 119 осбр заставляет кричать командира танкового корпуса об обнажении его фланга. А где же танки? Разве так должны действовать танковые соединения? Вам необходимо взять покрепче их в свои руки, ставить им конкретные задачи, присущие танковым корпусам, и категорически требовать их выполнения…»[107]

В ходе переговоров генерал Голиков доложил, что генерал Федоренко не внес никакого улучшения в управление танковыми корпусами, действовавшими в районе Касторного, ибо он не в состоянии осуществлять такое руководство один, без штаба, а его присутствие приносит ряд неудобств и осложнений в управлении войсками фронта.

Василевский на это ответил, что генерал Федоренко прислан для помощи командованию фронтом, и рекомендовал Голикову подчинить его себе и продолжать использовать для управления танковыми корпусами. В заключение переговоров Василевский от имени Ставки разрешил отвод войск левого крыла 40 -й армии на рубеж Ястребовка, Панки, о чем командование Брянского фронта просило Ставку накануне, в ночь на 30 июня. Разрешение на отвод было дано в 2 часа 50 минут 1 июля. Соединения же Юго-Западного фронта начали отход вечером 30 июня и использовали ночь для отрыва от противника.

30 июня положение на воронежском направлении еще более осложнилось: в этот день противник организовал наступление против 21-й армии генерал-лейтенанта В. Н. Гордова Юго-Западного фронта.