Думаю, что это — одна из лучших достопримечательностей Равелло. Кафедру поддерживают шесть тонких изогнутых колонн украшенных изысканными мозаичными лентами. Колонны стоят на спинах четырех маленьких львов. Кафедра, алтарь и канделябры следуют моде Рима. Семейство Космати отыскивало на классических руинах все виды цветного мрамора, нарезало их маленькими кубиками и вставляло в свои блестящие, сложные по замыслу работы. Кажется, что в Англии есть единственный пример работы Космати — это гробница Эдуарда Исповедника в Вестминстерском аббатстве.

Я восхищенно смотрел на старинные деревья и стены сада виллы Руфоло — бессмертные и прекрасные, с великолепным видом на чистое голубое море. Сад осаждает множество призраков, среди которых довольно необычный — единственный англичанин — Адриан IV, в миру Николас Брейкспир. В 1156 году он служил торжественную мессу в соборе Равелло в присутствии шестисот представителей местной знати. Другой призрак больше известен, он принадлежит к недавней эпохе. Это — Вагнер, он увековечил местный сад в «Парсифале», назвав его магическим садом Клингзора. Тысячи скромных смертных должны запомнить его как место, где они познали мир и счастье.

Я проехал через Салерно и вскоре взял курс на Пестум.

Я въехал в Пестум, на небо набежали тучи, нечем было дышать. На главной улице выстроились в ряд лавки, обвешанные гирляндами кастрюль, открыток и всеми видами ужасных садовых гномов и нимф. Одна сторона улицы представляла резкий контраст своей визави. Там, за стеной, помещались три самых больших древнегреческих храма, которые я когда-либо видел. Описания Пестума, и даже фотографии, не подготовили меня к действительности. Размер мощь и удивительная сохранность строений несказанно меня поразили. Красновато-коричневые здания поднимались из грубой травы и полевых цветов. Это была лучшая группа дорических храмов и самая живописная реликвия Великой Греции в Италии. Между колоннами с каннелюрами проглядывало далекое море. С течением времени оно, как и человек, покинуло эти архитектурные сооружения.

Пока я заглядывал через стену, местный торговец, судя по всему неделю не брившийся, пытался мне что-то продать, но резкий треск на небе заставил его поспешить в дом. На землю обрушился тропический ливень, и храмы исчезли. Я укрылся в музее. Служащие бежали вверх по мраморным ступеням, подставляли ведра под протекающую крышу. Электричество вырубилось. Сверкали молнии, гремели оглушительные разряды грома. Я оглянулся на священные для города реликвии — на Геру, богиню небес. Недаром она — жена громовержца, подумал я.

Среди экспонатов, драматически являвшихся мне в свете молний, я увидел богиню, сидевшую с ребенком на левой руке, в правой руке она держала гранат. Имелись и другие скульптуры — вот она без ребенка, но с тем же гранатом, а вот с корзиной, наполненной этими плодами, символом плодородия. Неужели — подумал я — эти жалкие терракоты изготовлены в память знаменитой статуи Геры в Аргосе? Ту скульптуру изваял Поликлет из золота и слоновой кости. Богиня сидела на золотом троне с гранатом в одной руке, со скипетром в другой, на верхушке скипетра — кукушка. Это — ссылка на легенду: Зевс явился к ней, представившись вестником весны, в одном из множества своих обличий.

Судя по карте, Пестум был большим городом (греки называли его Посейдонией). Я увидел, какими массивными были его крепостные стены. Храмы составляли часть священной территории. Похоже, все церкви города были сгруппированы вокруг одной площади. Это место, открытое в 1934 году, стало величайшей археологической находкой столетия, во всяком случае, самой большой в Великой Греции. В нескольких милях от Пестума, в устье реки Селе стоял священный город аргивской Геры. На этой земле во время похода аргонавтов, Ясон построил дорийский храм Герейон и посвятил его Гере. Во время раскопок здесь были обнаружены фундаменты городских храмов и святилищ, из них извлекли около тридцати тысяч вотивных (посвятительных) табличек. Происхождение святилища затерялось в глубине веков, но сохранились фундаменты алтарей, воздвигнутых в честь царицы богов античного мира.

Вышло солнце. Ливень прекратился. Небо снова стало голубым. Обходя лужи, я приблизился к трем храмам, живописно отражавшимся в натекшей после дождя воде. Сейчас, под яркими солнечными лучами, их цвет стал золотисто-коричневым. Солнце очертило колонны, и они отбросили глубокие тени в нефы храмов. Три здания стояли на неравном расстоянии друг от друга, в промежутках, из-под античной мостовой, пробивались жесткая трава и цветы. Два храма из трех были старше Парфенона.

Крошечные фигуры мужчин и женщин в яркой одежде перелезали через высокие камни, направляясь к дверям. Люди оживляли пейзаж и давали представление о масштабе, подчеркивая невероятные габариты храмов. Примитивное величие зданий наводило скорее на ассоциацию с святилищем Амона в Карнаке, чем на более легкие, воздушные постройки классической Греции. В древнем Пестуме храмы не были коричневыми, какими мы видим их сейчас. Они были оштукатурены и покрашены под белый мрамор, а антаблементы покрыты красной и голубой краской. Ослепительное, должно быть, было зрелище: на фоне синего моря освещенные ярким солнцем прекрасные здания.

Названия у них, конечно, не те, что в древности. Имена храмам дали в XVIII веке, когда в густом лесу и болотах 0бнарУжили древний город Пестум. Так называемый храм Нептуна и базилика были посвящены Гере, а нынешний храм Цереры древние посвятили Афине. Итак, здесь, в устье реки Селе, находилось святилище богини брака и материнства. Она являлась также богиней плодородия, и среди ее служанок были девушки, носившие цветы. Они принимали участие в храмовых церемониях под звуки флейт.

Напротив храма Нептуна, возле сторожки смотрителя, я нашел несколько цветущих розовых кустов. Эти современные цветы напомнили мне о «дважды в год зацветавших розах Пестума», что так привлекало многих античных поэтов, включая Горация, Овидия и Марциала, хотя почему это их так удивляло, мне непонятно: ведь все розы в теплых странах цветут дважды в год. Многие люди искали следы знаменитых роз Пестума. Английский путешественник Генри Суинберн, побывавший здесь в 1785 году, написал, что «дикая роза, растущая среди руин, относится к разряду мелких дамасских роз с очень сильным запахом. Так мне сказал фермер». Но сам Суинберн ее не видел и не обонял. Неукротимый Рэмидж, побывавший здесь в 1828 году, видел розы, которые, как он написал, были «розовато-красного цвета и на вид очень изящные». В 1917 году Норман Дуглас думал, что нашел настоящие розы Пестума, но они были очень низенькими, не более нескольких дюймов в высоту. Он взял с собой несколько штук, посадил и ухаживал в течение трех лет, однако они и не расцвели, хотя и выросли до шестнадцати футов. Вряд ли возможно найти здесь таких карликов: мне говорили, что эта территория за последние пятьдесят лет тщательно прополота, и первоначальная растительность уничижена. Какая жалость!

Пестум был основан за шесть столетий до новой эры. Это сделали жители города Сибариса, находившегося на восточном побережье полуострова. Такой факт противоречит утверждению, что сибариты ничего не делали, а лишь лежали на надушенных подушках и изобретали новые соусы. На самом деле они были богатыми, энергичными бизнесменами, рассказы об их роскоши, затененных улицах банкетах свидетельствуют о высоком уровне их жизни по сравнению со скромными современниками. Более того, сибариты с болью наблюдали за торговыми судами, проплывавшими по Мессинскому проливу с товарами из Греции и Малой Азии к конечному пункту в Кумах на западном побережье. Некоторым предприимчивым сибаритам пришло в голову, что можно сделать состояние, если экспортеры будут привозить свой груз в Сибарис, а сибариты переправят его по суше в город, который они построят на западном побережье. Так они избавятся от долгого и зачастую опасного путешествия вокруг «носка итальянского сапога». Главное в этом плане было то, что полуостров возле Сибариса такой узкий, что с горы можно одновременно увидеть Ионическое и Тирренское моря. Идею подхватили, и появилась Посейдония (впоследствии Пестум). По тем же мотивам в XIX веке стал привлекательным Суэцкий канал. План сработал: Сибарис стал богаче прежнего, Пестум также сделался обеспеченным городом. Вероятно, за греческие горшки и бронзовые котелки этруски платили меньше, чем за те, что покупали в Греции и на Востоке. Странно, однако, что город, родившийся благодаря наземному транспорту, назвали Посейдонией. Быть может, таким путем хитрые греки надеялись умилостивить морского бога за потерянные морские путешествия?

Когда в 510 году до новой эры в результате военных действий Сибарис был полностью разрушен его соперником Кротоном, положение Пестума ухудшилось, но все же му удалось пережить родительский город более чем на тысячу лет. Пестум проявлял лояльность Риму, в то время как многие другие города Великой Греции поддержали Ганнибала. В тяжелые моменты войны Пестум даже снял золотые сосуды со своих алтарей и отослал их в Рим в качестве контрибуции на военные нужды. Однако упоминания о нем встречаются все реже. Виной тому, должно быть, неудачи в публичных делах, заросшие водорослями гавани