самых удивительных, что мне довелось увидеть в Италии. Несколько ступеней вниз привели меня под пьяццу Ассизи, и я очутился на более древней мостовой форума Ассизи. Взаимоотношения между форумом и выросшей на нем пьяццей в Италии воспринимаешь как должное, но прогулка по форуму под пьяццей — это нечто экстраординарное. В этом темном и холодном подземном мире, освещенном электрическим светом, я ходил по римской мостовой, обращая внимание на открытую сточную канаву, уносившую дожди девятнадцать столетий назад. Огромные блоки травертина под моими ногами были ободраны и выщерблены колесницами мертвого мира, и я увидел здесь ступени, бывшие нижними ступенями храма Минервы. Теперь они скрыты от прохожих, гуляющих наверху под солнечными лучами. В римские времена этот храм был вполовину выше. Напротив него, возможно, ближе к центру площади, там, где сейчас проходит современная дорога, я приблизился к основанию памятника Кастору и Поллуксу, который некогда стоял в центре форума. Близнецы исчезли, но осталась надпись, которая говорит, что в Ассизиуме состоялся банкет по случаю открытия памятника. Исследуя призрачный мир, я обнаружил, что далее, возможно, под магазинами на дальнем конце пьяццы, где сейчас можно купить фотопленку и открытки, стояла трибуна римского города, а по бокам два маленьких храма, один из которых был посвящен Юпитеру, а другой — Эскулапу. Затем я поднялся наверх, пораженный своим открытием. Если бы Гёте мог это видеть…

Отель назывался „Вавилонская башня“. За столиком я сидел с двумя немолодыми англичанками. В Ассизи они приехали из Перуджи на автобусе. Они много говорили о „милом святом Франциске“ и о его любви к животным. В Англии часто слышишь, что люди говорят о святом Франциске, словно он почетный англичанин и президент Королевского общества защиты животных. Что ж, приятно думать, что окажись в наших домах святой, он наверняка одобрил бы, что сестра Кошка и брат Пес всегда сидят в самых лучших креслах. Все же странная у нас, англичан, уверенность в том, что все другие нации плохо относятся к животным! После завтрака мои собеседницы поспешили в лес, в котором, как говорят, святой Франциск пел дуэтом с соловьем.

Когда стоишь на горе в Ассизи и смотришь вниз на долину Сполето, видишь реку Кьясчо, которая, сделав несколько серебряных завитков, впадает в Тибр. На фермерской земле стоит большой храм. Это церковь Святой Марии Ангелов Там началась земная жизнь святого Франциска, там он и скончался. Сейчас это огромное броское здание с большой золотой Мадонной над портиком, но в далекие времена тут стояла маленькая лесная часовня. Сюда пилигримы принесли из Святой Земли фрагмент гробницы Пресвятой Девы. Однажды в лесу запели ангельские голоса, и часовню назвали именем святой Марии Ангелов.

Церковь настолько огромная, что сначала я и не заметил главной ее особенности: под куполом стоит крошечная часовня Святой Марии — та, что была в лесу. Огромное здание построили специально для сохранения драгоценного маленького здания, откуда святой Франциск отправился на поиски „действительности“. Тут присоединились к нему ученики, и тут же в возрасте сорока пяти лет он отдал свою душу Богу, великолепие которого видел во всем, что его окружало. Жаль, конечно, что снаружи все выглядит не так, зато внутри стены по-прежнему сложены из грубо обработанного камня, и часовня, вмещающая в себя от силы тридцать человек, выглядит такой, какой она была при святом Франциске.

Отец святого был богатым торговцем мануфактурой. Он часто посещал французские ярмарки, и интересом к Франции можно объяснить выбор имени для сына. Он надеялся, что Франческо продолжил его дело.

Есть и другие предположения: говорят, что при крещении ему дали имя Иоанн, а стали называть Франческо, потому что он любил петь французские песни и говорить на французском языке. Меня поражает то, что нам так много известно о человеке, родившемся то ли в 1181, то ли в 1182 году и умершем в 1226-м. Родился он во времена, когда в Англии царствовал Ричард I Львиное Сердце; ему было тридцать пять, когда подписали Великую хартию вольностей, а умер он при Генрихе III. Его современниками были Саладин и Чингисхан. И все же мы знаем о святом Франциске больше, нежели о многих современных людях, потому что те, кто жил рядом с ним, написали после его кончины свои воспоминания, и документы эти сохранились.

Когда ему было двадцать, Франциск участвовал в сражении против Перуджи и провел год в плену. По освобождении он сделался в Ассизи веселым предводителем группы молодежи, хотя можно представить, что веселья в этом городке было не так уж и много. Ему не исполнилось и двадцати пяти, как он стал испытывать отвращение к самому себе и неудовлетворенность жизнью. Таковы были первые шаги мистика на пути к озарению. Произошла психологическая трансформация. В наступившей агонии, известной мистикам как „Черная ночь“, он повернулся спиной к жизни, оставил семью, снял одежду, подаренную отцом и начал жизнь отшельника и нищего. Старые друзья смеялись над ним и называли сумасшедшим. Светскому человеку всегда святой кажется сумасшедшим, а духовные ценности — чепухой. То, что кажется действительностью одному, другой воспринимает совершенно иначе. В борьбе с собой Франциск, как и другие святые, заставил себя делать много того, что раньше он терпеть не мог. Такую перемену характера и принимают обычно за сумасшествие. И это естественно. Если человек начинает чтить того, кого раньше презирал, есть то, к чему раньше испытывал отвращение, и вообще вести себя противно своей натуре, то его сразу заподозрят в безумии. Так всегда происходило со святыми, стоило им сбросить с себя обличие „старого человека“ и облечься в одежды „нового“. Некоторые поступки святые совершали ради того, чтобы победить самих себя, например, чувствительные женщины, такие как святая Екатерина Сиенская и святая Екатерина Генуэзская, делали то, что у других вызвало бы тошноту. Святой Франциск перебарывал в себе страх заболеть проказой, а потому целовал прокаженных, ед вместе с ними, ухаживал за ними, но его действия по сравнению с поступками упомянутых святых женщин кажутся красивыми.

Из тех, кто откликнулся на призыв Христа: „Все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на Небесах; и приходи, следуй за Мною“,[104] святой Франциск был самым последовательным. Нищета — мистический ключ к духовному богатству. Святой Франциск так в это верил, что выбросил однажды свой поясной ремень с пряжкой, посчитав, что это слишком дорогая вещь, и подпоясался обрывком веревки. Он предпочел бы ей что-либо еще более простое и дешевое, если бы нашел такой вариант. Магнетизм его натуры был столь велик, что когда он еще только „разминал свои духовные мускулы“, к нему присоединились ученики. Первым был богатый и благородный друг — Бернард Квинтавалль. Он продал все, что имел, и раздал бедным, а потом отправился вместе с Франциском в лепрозорий. Вторым пришел к нему еще один известный человек, Питер Каттанео, каноник из собора.

Несмотря на слабое сложение и скудное питание, святой Франциск отличался необычайной энергией. Он всюду ходил пешком, иногда пел от радости и подыгрывал себе на воображаемой скрипке, в один день проповедовал в трех-четырех городах или деревнях. Сколько же утомительных миль он прошел! В Италии до сих пор используют выражение „лошадь святого Франциска“ („Il cavallo di San Francesco“), аналогичное английскому выражению shank's mare.[105]

Когда у него появилось двенадцать учеников, святой Франциск пошел в Рим и получил от папы Иннокентия III разрешение на создание братства. Сам Франциск никогда не был священником, а потому и не отслужил ни одной мессы и не принял ни одной исповеди. Все его первые ученики, за исключением одного, были людьми светскими. Платье, которое они носили, было самым бедным платьем рядового труженика — грубая рубаха из самого дешевого серого материала. В последующие столетия францисканцы заменили этот цвет на коричневый, сегодня мы все его знаем, хотя францисканские кардиналы и епископы до сих пор носят облачение первоначального серого цвета. Так делает и отец Кустос в Иерусалиме, единственный францисканец среди одетых в коричневые одежды священнослужителей Святой Земли. О сером францисканском одеянии напоминает и название Грейфрайарз[106] в Оксфорде. Туда францисканцы приехали за два года до кончины своего основателя.

Когда стоишь в маленькой каменной часовне под куполом церкви Святой Марии Ангелов, нетрудно вообразить, как проходила жизнь людей на расчищенной от леса поляне пятьсот лет назад. Бенедиктинцы, владевшие и часовней, и землей, на которой она стояла и которую они назвали Порциункола — „маленькая порция“, отдали и здание, и участок Франциску и его ученикам. С каждой стороны от часовни братья построили две шеренги крытых соломой грубых шалашей, обращенных лицом друг к другу. Распорядок жизни простой — выходить на большую дорогу и на отходящие от нее второстепенные тропы и проповедовать Евангелие.

Прожили они в Порциунколе недолго, когда к ним явилась Клара, красивая восемнадцатилетняя дочь аристократа, обращенная в христианство святым Франциском. Она хотела жить духовной жизнью, а потому