— И кто такой этот Буцефал? — спросил я, подозревая, что он, как попугай, просто повторяет незнакомое имя.

— Буцефалом звали коня царя Александра, — тут же не задумываясь ответил мужчина.

Я попросил его рассказать какие-нибудь истории из жизни «царя Александра», но крестьянин отказался, угрюмо покачав головой. Наверное, решил, что я над ним насмехаюсь.

Мы проехали еще около мили, прежде чем наткнулись на холм конической формы, на вершине которого возвышалась древняя башня. Я оглянулся и неожиданно обнаружил вокруг себя развалины древних Филипп. Современная дорога следовала вдоль Виа Эгнатия и, следовательно, проходила прямо через древний город. Его развалины лежали на глубине десяти — пятнадцати футов. Покинув шоссе, я спустился на место античного форума: благодаря недавним раскопкам французских археологов здесь обнажились основания мраморных колонн, остатки водосточного желоба и несколько акров булыжной мостовой.

Единственным современным строением была хижина сторожа. Она скромно стояла на обочине дороги, а вокруг нее раскинулись безлюдные руины города, который святой Лука с гордостью описывал как «первый город в той части Македонии».

В сопровождении сторожа я обошел развалины мертвого города. Наибольшее впечатление на меня произвели остатки византийской базилики — дверной проем с колоннами, который ранее ошибочно принимали за триумфальную арку. На самом деле это был греческий собор, несомненно, посвященный святому Павлу. До начала археологической экспедиции эти развалины были единственным наземным ориентиром на территории древних Филипп. Местные жители хорошо его знали и, по словам смотрителя, называли «дворцом Александра Македонского».

Интересно, какова история этой церкви? Может, ее возвели на месте темницы, где держали Павла? Или же на месте дома Лидии, в котором апостол останавливался? Судя по масштабам строения и его торжественному характеру, это был один из главных храмов Филипп.

С особым интересом я исследовал форум — центральную площадь города, где в свое время собирался рынок и проходили наиболее значительные общественные мероприятия. В любом древнеримском городе форум являлся самым посещаемым местом, и апостол Павел не мог обойти его стороной. Большая часть площади уже раскопана, и я поразился совершенству ее планировки. Каменные водостоки настолько хорошо сохранились, что и в наши дни исправно исполняли свою функцию. От форума вверх вели каменные ступени. Мраморные полы и остатки колонн на верхних ярусах обозначали место, где некогда стояли великолепные храмы и публичные здания — они кольцом окружали центральную площадь.

Повсюду лежали извлеченные из земли камни с высеченными на них надписями. Я попытался расшифровать одну, самую сложную, и понял лишь, что речь идет о посвящении какого-то храма. Другие надписи носили более личный характер, и из них можно было заключить, что жители Филипп отнюдь не являлись долгожителями. Вот рядом два надгробия. Одно из них удостоверяет смерть Кассии Гемеллы и Антония Александра — оба скончались, не дожив до двадцати пяти лет; второй камень повествует о неком Веллее Платоне, который умер в 36-летнем возрасте, но перед смертью успел построить гробницу для себя и для своего родственника (врача по профессии).

Наиболее интересной оказалась надпись, сделанная на пьедестале статуи. Тринадцать строк на латыни великолепно сохранились: они выглядели так, будто высечены лишь вчера. Надпись гласила, что статуя возведена легионерами под командованием Л. Татиния, который начинал свою воинскую карьеру в качестве простого рядового, а в конце дослужился до звания центуриона.

Далее сторож повел меня к одному из разрушенных домов, и по его важному и довольному виду я сделал вывод, что сейчас мне продемонстрируют особо ценную реликвию. Так и оказалось. Вооружившись метлой, сторож удалил слой песка в несколько дюймов, который покрывал пол здания. При этом обнажилась прелестная мозаика, составленная из красных, белых и черных плиток.

— Перед вами стены Филипп! — торжественно объявил сторож.

Присмотревшись, я действительно обнаружил план-схему крепости. На мозаике четко просматривались квадратики укрепленных башен, дуги арочных ворот и прямые стены с навесными бойницами.

Я вспомнил, с какой нескрываемой гордостью Лука отзывался о родных Филиппах — «первом городе в той части Македонии», — и понял, что и здесь проявляется тот же патриотизм. Человек, давным-давно живший в Филиппах, решил украсить свое жилище. И какой же сюжет он выбрал для мозаики на полу? Самое прекрасное, что знал в своей жизни — план родного города с его стенами и башнями.

Сторож дал мне вволю налюбоваться картинкой, а затем принялся снова наметать песок на разноцветные плитки. Глядя, как он орудует метлой, я почему-то подумал о неотвратимости смерти. Потребовалось совсем немного фантазии, чтобы преобразовать безобидную метлу в смертоносную косу, а самого сторожа — в старца, олицетворяющего время.

Виа Эгнатиа, открывшаяся в результате раскопок, проходит на глубине от десяти до пятнадцати футов под землей, почти в точности повторяя очертания современной дороги. Она сложена из огромных камней (некоторые из них достигают шести дюймов в толщину), причем верхний слой в три-четыре дюйма изрядно разбит лошадиными копытами и колесами экипажей. Виа Эгнатиа тянулась от самого Неаполя, пересекала гору Симбол, с запада огибала холм, на котором стоял старый город, и в конце концов приводила к форуму Филипп. Таким образом, путешественник, двигавшийся по этой дороге, оказывался в самом центре Филипп. Любопытно, что на одной из каменных плит я обнаружил нацарапанную схему для игры в кости. Наверное, когда-то здесь стояло караульное помещение, и легионеры развлекались подобным образом во время дежурства. Игровое поле представляло собой круг, поделенный на девять сегментов. Каждый из сегментов помечен полукругом, нарисованным в расширяющемся конце сегмента.

Прогуливаясь по пустынным развалинам древнего города, я пытался представить, каким увидели Филиппы Павел, Лука, Сила и Тимофей, пришедшие по Виа Эгнатиа из Неаполя. Старый город, построенный еще Филиппом Македонским, отцом Александра, был похож на остальные древнегреческие города. Он располагался на холме, узкие улочки круто карабкались в гору, мраморные храмы ярко сверкали на солнце и благодаря этому были видны за многие мили. А на плоской равнине у подножия холма раскинулась новая римская колония, основанная императором Августом. Эта часть города имела совсем иной вид — типично римский полис, очень официальный, величавый и надменный. Населяли его в основном старые солдаты — бывшие легионеры, а также их подросшие сыновья и внуки.

Идея подарить ветеранам собственный город показалась Августу удачной. Таким образом он выразил благодарность воинам, которые помогли ему победить Брута. Десять лет спустя к старожилам Филипп добавились новые жители — ветераны морского сражения при Акции, в котором Август разгромил объединенные силы Антония и Клеопатры. Описанные события происходили за восемьдесят лет, до того как Павел пришел в Филиппы проповедовать христианство. Внуки августовских ветеранов повзрослели, обзавелись собственными семьями и теперь входили в число уважаемых отцов города.

Евреев в Филиппах было совсем немного, в этом отношении город напоминал уже знакомую Павлу Листру, еще одну римскую колонию. Иудеи в основном ориентировались на коммерческую деятельность, и молодые военные поселения до поры до времени не привлекали их внимания. Таким образом, придя в Филиппы, Павел не обнаружил традиционной синагоги и решил в ближайшую субботу отправиться на берег реки, «где по обыкновению был молитвенный дом»²⁹. Я имел возможность посетить этот «берег реки» — местечко примерно в миле на север от разрушенного города. Река здесь имеет в ширину десять-двенадцать ярдов, дно чистое, неглубокое, зато течение довольно быстрое. Спутать это место ни с чем нельзя, поскольку в округе нет других рек такого размера.

Итак, четверо миссионеров ушли за город и там, на песчаном берегу реки, обнаружили группу местных женщин, собравшихся для молитвы. Среди них была уроженка города Фиатир — довольно богатая и влиятельная женщина по имени Лидия. Она занималась тем, что торговала багряницей — дорогой тканью, которую производили в ее родных местах. Эта Лидия и стала первой новообращенной христианкой в Европе. Павел крестил женщину и ее домочадцев в водах мелкого ручья, который до сих пор протекает по широкой безлюдной равнине. В благодарность Лидия пригласила апостолов остановиться в ее доме. Так, собственно, и возникла первая в Европе христианская церковь.

Затем в Деяниях описывается яркий эпизод — вот, пожалуйста, зарисовка из античной жизни — с бродячей пророчицей. Случилось так, что, направляясь на место молитвы, апостолы натолкнулись на группу