Со стороны большого стола послышались одобрительные возгласы. Мартин не нуждался в них, он прекрасно справлялся сам.
— К черту ожидание, — пробормотал он.
— Ну, все, теперь вся деревня узнает, что ты задумал, — сказала Рената, ловя ртом воздух.
Мартин знал, что очарован ею, полностью зависит от ее обаяния, сексуальности и красоты. В этот момент он решил отбросить благоразумие и следовать инстинктам. А там будь что будет.
И в первый же подходящий момент он подробно расспросит свою мать. Что же касается его дальнейшей судьбы и судьбы его сына, он как-нибудь решит эту проблему. Должен решить.
Мартин пробыл у матери дольше обычного, рассказывая ей о событиях дня. Лаура была слишком слаба, чтобы расспрашивать ее о Стивене, но мысли Мартина постоянно крутились вокруг этого.
— Как она? — спросила Рената, когда он вошел в гостиную.
— Уснула. Она очень устала, экскурсия к окну отняла у нее много сил. Но она смеялась, когда я ей подробно рассказывал, как Томми демонстрировал своих жуков, — сказал Мартин с отсутствующей улыбкой.
— Навозные жуки! — с нежностью произнесла Рената.
Мартин подумал о своем сыне, который мирно спал, не ведая, что его будущее висит на волоске. Мартин уже не сомневался, что никто не станет возражать, если Рената займет его место. Он представил заплаканное лицо сына, когда они будут навсегда покидать Гринвуд и сжал кулаки. Нет, он не может поступить так жестоко со своим мальчиком! Можно ведь решить эту проблему так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Он ничего не скажет Ренате, а она останется жить в его доме на правах его любовницы. Тогда Томми унаследует Гринвуд, а половину наследства можно будет оформить на Ника.
Но это решение требовало серьезного обдумывания. Рената могла не согласиться на такой вариант.
— Поцелуй меня, — попросила она.
Мартин стиснул зубы. Вольно или невольно, но она постоянно соблазняла его, размягчая его мозг и лишая его способности трезво мыслить. А ему нужно было думать мозгами, а не другим местом.
— Нет времени, — коротко сказал Мартин. — Мне надо посмотреть, как там подготовка к фейерверку. Хочешь пойти со мной?
— Что случилось? — озабоченно спросила Рената.
— Ничего.
— Лжец. Ты беспокоишься о своей матери, да? Мартин мысленно застонал. Рената встала с дивана, подошла к нему и прижалась головой к его груди. Мартин провел ладонью по ее золотистым волосам, горько сожалея, что между ними лежит эта тайна.
— Все, что ты можешь сделать, это чтобы она чувствовала себя спокойной и счастливой, насколько это возможно, — сказала Рената своим мягким, убаюкивающим голосом. — Убеди ее, что с тобой все будет в порядке, когда… когда ее не станет. Моего отца это очень беспокоило. Я объяснила ему, что справлюсь, и он успокоился. Твоя мама должна знать, что у тебя есть все, что тебе нужно.
— Но у меня есть не все, — тихо возразил Мартин.
Рената подняла голову и удивленно посмотрела на него.
— А чего тебе не хватает?
— Тебя! — ответил он и страстно поцеловал ее. — Пойдем смотреть фейерверк, — сказал он хрипло. — Там будут танцы. Я хочу держать тебя в своих объятиях на глазах у всех. Хочу чувствовать твое тело, смотреть в твои глаза и знать, что ты так же сильно хочешь меня.
— Но дети… — пролепетала Рената, ошеломленная его признанием.
— Кэтти ночует сегодня в доме, она присмотрит за мальчиками, — торопливо объяснил Мартин, скользя губами по ее щеке. — Ну как, договорились? — спросил он и затаил дыхание в ожидании ответа.
Рената поцеловала его и мечтательно улыбнулась, выражая свое согласие.
Когда они, взявшись за руки, вошли в переполненное помещение, все повернули головы в их сторону. Мартин видел, с каким восхищением мужчины смотрят на Ренату, и преисполнился гордости, что она с ним, что ее искрящиеся глаза и восторженная улыбка предназначены только ему, и никому другому.
Что бы ни готовило ему будущее, Мартин знал, что хочет Ренату. Он последует совету матери — прислушается к своему сердцу.
Скрывая нетерпение, Мартин представил Ренату организаторам конференции и незаметно увел ее на танцевальный круг. Обняв ее, он почувствовал себя счастливым. У Мартина возникло ощущение, что он вдруг стал самим собой. Они смотрели друг другу в глаза, и никого для них не существовало. Только они. Сердце Ренаты билось около его груди, а стук его собственного сердца отдавался у Мартина в голове. Ее стройное женственное тело послушно следовало за каждым его движением, словно они были спаяны в единое целое.
Он должен спросить ее. Сейчас.
— Рената, — прошептал Мартин ей в ухо. Он ни в чем не был уверен, ведь они знали друг друга очень мало. Он ничего не терял, предлагая ей быть его любовницей. А она?
— Ммм?
Ее улыбка ослепила Мартина. Она великолепна, мелькнуло в его затуманенной страстью голове.
— Мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь, — сказал Мартин.
— У меня точно такое же чувство.
— Знаешь, я хочу тебя!
— Я заметила это, — игриво сказала Рената.
— Я имел в виду… Рената, мне надо сказать… Ты не могла бы пойти со мной в какое-нибудь уединенное место?
Она кивнула, удивившись, почему Мартин просто не скажет, что хочет заняться с ней любовью. Мартин обнял ее за плечи и вывел из оранжереи. Рената чувствовала его напряжение и улыбнулась, подумав, что скоро Мартин расслабится с ее помощью.
Они пришли на берег озера. Зеркальная гладь воды была неподвижной, луна серебрила дорожку на его темной поверхности. Пахло жимолостью.
Мартин повернул ее к себе и поцеловал. Рената обхватила его красивую голову руками, стараясь еще сильнее прижаться к его губам. Их поцелуй, казалось, продолжался целую вечность, но они никак не могли насытиться друг другом. Я люблю его, подумала Рената, и ей почудилось, что она парит над землей.
— Рената, — едва слышно прошелестели его губы. — Ты… — Мартин сделал судорожный вдох, увидев по ее глазам, что она готова заняться с ним любовью не только здесь, но и в любом другом месте, в любое время. — Ты выйдешь за меня замуж?
12
Он не мог поверить, что произнес эти слова. Как это случилось? Потрясенный, Мартин судорожно думал о том, как обратить все в шутку.
Но Рената отрезала ему путь к отступлению, сказав короткое «да». Она поцеловала его с такой проникновенной нежностью, что у Мартина от восторга и панического страха закружилась голова.
Все происходящее казалось ему нереальным — его лихорадочное возбуждение, мягкая податливость ее трепещущего тела, торопливое срывание одежды. Они растворились друг в друге, тела содрогались от приливов сладкой агонии.
И когда Мартин уже терял рассудок от накопившейся энергии, Рената выкрикнула его имя и прошептала со стоном:
— Я люблю тебя!.. Я очень тебя люблю!..
Мартина закружил вихрь восторга, он стал целовать дрожавшие губы Ренаты с такой нежностью, что
