— Вы сестра Иисуса? — Бикс залпом осушил чашку. Сестра Иисуса. Это по крайней мере что-то новое. — Со стороны Марии?

— Бога. — Она покровительственно похлопала его по плечу. — Это трудно осмыслить, я сама с трудом понимаю.

Большую часть сознательной жизни Биксу приходилось иметь дело с самоуверенными святыми и спасителями человечества. С целителями веры, предсказателями судеб, ясновидящими и медиумами. С теми, кто проводил отпуск на Венере, а выходные — в астрале. А тут является эта девица со своими заявочками, и при этом она не больше похожа на средней руки медиума, чем сводка новостей на описание оргазма.

— Ну, если вы превратите мой кофе в джин… — сказал он.

— Вы агностик, мистер Константин?

— Был раньше. — Бикс снова наполнил чашку. — А потом в один прекрасный день… Вам это интересно?

— Моя любимая тема.

— В один прекрасный день я взял на руки своего новорожденного племянника и вдруг понял, что в любой момент это трогательное невинное создание может погибнуть в автокатастрофе или заболеть лейкемией. Это было настоящее откровение, дорога в Дамаск. Вот так я стал атеистом.

Она засмеялась. Он мог ожидать от нее чего угодно, но не этого непосредственного, добродушно- снисходительного смеха.

— Вы знаете, если бы не моя божественность, — сказала она, — я бы, наверное, тоже была атеисткой. — И тут Джули Кац исполненным обаяния эротическим жестом обхватила его чашку ладонями и вместе с его рукой поднесла к губам. — Это, безусловно, самый разумный выбор, — сделав глоток, добавила она.

«Я влюблен», — подумал Бикс. Он открыл конверт и вынул из него листок с подколотой к нему черно-белой фотографией автора.

Дорогие читатели «Луны»!

Бог существует! О да! У меня есть доказательства! Только представьте!

«Что же это за доказательства?» — спросите вы. Представьте женскую репродуктивную клетку, несущуюся к нам из запредельных миров, преодолевая время и пространство, проникающую через кирпичные стены здания и стеклянные стенки пробирки, чтобы найти себе пристанище в донорской пробе спермы живущего в безбрачии старого еврея. Вот так я попала в этот мир. Да, вы не ошиблись. Я дочь Бога. Я та, кто может ходить по воде, родня Иисусу, исповедник Сатане, наперсница рыб и светлячков. Вот вам и доказательства!

И все же я немного огорчу вас. Как и любое божество, я — порождение своей эпохи. Я живу в своем времени, в данном случае — в этом суетном, неопределенном двадцатом веке. Простите. Я бы хотела утешить вас обещаниями исцеления и бессмертия. Я не могу. Но Бог существует! Подумайте об этом!

Вы страдаете? Я понимаю. Вас пугает смерть? Скажите мне об этом. Вас постигло разочарование в браке или карьере? Вы не одиноки. С нетерпением жду ваших открыток и писем, а также любые предметы, которые помогли бы мне прочувствовать ваши страдания. Вместе мы свергнем империю ностальгии!

С любовью, Шейла [10], Дочь Бога.

— Ну? Что скажете?

Что Бикс мог сказать? Он сказал бы, что Джули Кац подкопала административное здание «Луны» и нашла сундук с испанскими золотыми дублонами. Это вам не НЛО и не лохнесское чудовище, не мальчик, который наполнил ванну пираньями, думая, что это золотые рыбки, а те сожрали его собаку. Это неслыханный, гениальный бред. На это можно было поставить. Бред Джули Кац либо исцелит полудохлую газету, либо похоронит ее навсегда.

— Вот эта фраза насчет ностальгии нам совершенно ни к чему, — сказал он.

— К чему. Человечество должно перестать жить в прошлом.

— А почему «Шейла»?

— Я хочу сохранить инкогнито, иначе мне просто житья не будет. И потом, в этом есть свой смысл.

— Исцеление и бессмертие не мешало бы оставить. Это привлечет читателей.

— Эра чудес прошла.

— Эра разума тоже прошла. Мы живем в эпоху абсурда, и у газеты своя политика.

— Плевать я хотела на вашу дурацкую политику.

— Эй, детка, тебе издатель нужен или как?

— А вам рубрика нужна или как? — Она откинула со лба волосы, открыв тонкий, S-образный, шрамик. — Думаю, в «Сигнальном горне» ею заинтересуются.

— В конце концов, мое мнение — это еще не все. Последнее слово по любому нововведению за мистером Бьяччо.

Как и следовало ожидать, своего номера телефона она не оставила, но обещала позвонить во вторник. Она промелькнула мимо Мадж Бронстон и уже шла через холл, а Бикс все не мог оторвать от нее глаз. Но стоило девушке скрыться из виду, как он уже стоял, согнувшись над их привередливым ксероксом, и копировал ее письмо.

Эти влажные губы, эти роскошные волосы! Ну почему сумасшедшие так необычайно чувственны?

Тони начал собрание, как Бикс и предполагал: «У нас распространение хуже, чем кровообращение у трупа». Но сегодня он пошел дальше. Пришло время, заявил Тони, окончательно и бесповоротно сворачивать дело.

— А что, если попробовать вот это? — Бикс открыл свой кейс. Наступила минута молчания, в течение которой каждая крыса тонущего корабля под названием «Полночная Луна» сидела, углубившись в экземпляр письма Джули Кац.

— Она шизофреничка, да? — сделал вывод Петти Рот, начальник отдела распространения.

— Трудно сказать, — ответил Бикс.

— Параноидальная шизофрения, похоже на то.

— Чокнутая она или нет, я бы все-таки дал ей шанс. Он должен увидеть ее снова, признался себе Бикс. Просто должен.

— Судите сами, у «Горна» есть этот самодовольный фашист Ортон Марг с его возмутительными передовицами. «Комета» держит нос по ветру: там четко знают, половым членом какой кинозвезды интересуются ее читатели, а у «Луны», и только у «Луны», будет живое, дышащее слово нового Божьего отпрыска.

— Ну допустим, но она еще не набила руку, — заметил Тони. — Я полагаю, эту ерунду насчет века ты уберешь?

— Сначала я так и собирался сделать, но сейчас начинаю думать, что ей это придает некую… самобытность, что ли…

— Но это не мы. Это не «Луна». — Тони провел дряблой рукой по седеющим волосам. — Я хочу, чтобы она описала, как выглядит рай. Поговоришь с ней, Бикс? Потом пусть попробует несколько небольших предсказаний.

— Может, стоит заняться прошлыми жизнями читателей, — подсказал Петти.

— Назначьте призы за лучшие письма, — продолжал Тони.

— Сомневаюсь, что она на это пойдет, — возразил Бикс.

— Эй, идея-то у нас, зачем нам вообще нужна эта девчонка? — спросил Майк Алонзо, научный редактор газеты («Погибшие астронавты строят город на Венере»). — Почему бы не отдать эту рубрику Кендре Маккэндлессу?

Одно имя Кендры заставило Бикса сморщиться. Кендра Маккэндлесс — путешественник по астралу, чревовещатель и старый дурак — был внештатным астрологом газеты.

— Не-ет, от Кендры вы получите только «Вселенную с ее удивительными загадками», тайну, покрытую мраком, как всегда. А вот Джули Кац, это… даже не знаю, это что-то новое.

— Искра Божья? — фыркнул Майк.

— С ней все не так просто, ее сразу не поймешь. Но мне кажется, это то, что нам нужно.