равновесие, упал навзничь и покатился по полу, уворачиваясь от ударов в лицо. Вскочив на ноги, Рэмбо сделал прыжок в сторону и снова бы врезался в толпу, если бы на этот раз она не расступилась, зашедшись в едином вопле. Рэмбо ударился о стенку. Ржавый металл громыхнул, словно раскат грома.

Тай наседал, целясь в него своими проклятыми палками.

— Ради Христа, Джон! — выкрикнул полковник.

Рэмбо с гордым рыком оттолкнулся от стены. Он крутился, как вихрь, нанося удары руками и ногами, умело отражал тщетные выпады отчаянно сопротивлявшегося противника.

От удара в поврежденную ногу тай согнулся. Удар в солнечное сплетение заставил его согнуться еще ниже. Он резко поднялся, пытаясь увернуться от палки Рэмбо, и сломал ключицу.

Рэмбо подсек ногой ногу противника и изо всей силы рубанул падавшего тая по шее. Тот громко стукнулся лбом о бетонный пол.

И потерял сознание. Он лежал в луже собственной крови и стонал.

Толпа взорвалась яростным ревом.

Рэмбо не обращал внимания на происходившее вокруг него. Он сосредоточился на одном- единственном человеке в сарае, имевшем для него значение: на Траутмэне, который теперь еще сильней прищурился, но уже от удовлетворения. Он кивками выражал свое уважение и одобрение.

Губы полковника беззвучно шептали: «Отлично сработано, Джон».

Рэмбо опустил взгляд. Поверженный, истекающий кровью противник все еще корчился на полу от боли.

У меня не было причины делать тебе больно, думал Рэмбо. — Я хотел, чтобы ты сделал больно мне.

Рэмбо присел на корточки и тронул противника за потное, сведенное судорогой плечо. Я виноват перед тобой.

Но боль в собственном запястье, саднящие лоб и грудь напомнили Рэмбо о том, что этот человек сделал все возможное, чтобы причинить ему как можно больше боли.

Ты сделал все, что мог. И я умываю руки.

Рэмбо выпрямился, все еще безучастный к происходящему. Неизвестный сунул ему что-то в руку, но это не имело к нему никакого отношения. Имел отношение только этот одобрительный взгляд Траутмэна.

Рэмбо отпихнул от себя менял и устремился в толпу, схватил джинсы и спортивный свитер, которые оставил возле стены перед началом боя. Не одеваясь, направился к выходу, смутно сознавая, что освободившийся ринг заняла очередная пара бойцов, призванных развлечь толпу.

Он вышел из пропитанного парами марихуаны сарая и сделал глубокий вдох, освобождая легкие от ядовитого дыма и наполняя их зловонием протухшей рыбы, исходившим от канала.

Ему действовали на нервы яркий свет неоновых вывесок баров и борделей.

Что я здесь делаю?

Пожалуйста, Траутмэн, пожалуйста, не преследуй меня! Я не хочу, чтобы ты видел меня таким! Не хочу!..

— Джонни, погоди!

Рэмбо замер. Пронзительный рев проносящихся мимо машин и все другие звуки города куда-то исчезли. Не существовало ничего, только он и Траутмэн.

Рэмбо, истекающий кровью и сжимающий в кулаке одежду и какие-то бумажки, медленно обернулся.

— Ол райт. — Рэмбо распрямил плечи, чувствуя, что весь в поту и крови. — Полковник, я виноват, что предстал перед вами в таком виде. Я не хотел, чтобы вы знали, что со мной. Но я больше не служу. Поэтому вам нет до меня дела.

— Джон, нас с тобой связывают не только служебные узы.

— Какие еще? Семейные.

— Да. — Рэмбо не стал возражать. — Да, — хрипло повторил он. И тяжело привалился к стене сарая.

— Ладно. Что вы здесь делаете? Как вы нашли меня?

— Давай все по порядку, Джон. Оденься. Там ты смотрелся прекрасно, здесь же… Полковник пожал плечами. Рэмбо натянуто улыбнулся.

— Догадываюсь, у вас есть повод сказать, что я не в форме.

Он натянул на свои окровавленные плечи свитер. Снял набедренную повязку и надел трусы, которые достал из кармана джинсов. Натянул джинсы.

Проделывая это, обнаружил, что зажатые у него в кулаке деньги — двести американских долларов, — его приз за победу в бою.

— Кровь ничего не стоит.

— Ты когда-нибудь сомневался в этом?

— Нет, — сказал Рэмбо. — Никогда. Я спрашиваю: как вы меня нашли?

Полковник снова пожал плечами. — У меня свои методы.

— Перевожу: вы устроили за мной слежку.

— Я не должен был упускать тебя из виду. Я обязан знать, что ты делаешь.

— Зачем?

— Мы близки, ты и я.

— Мое почтение, сэр. Оставьте меня в покое.

— Теперь мой черед спрашивать.

— Что?

— Почему? — Траутмэн подошел ближе и поднял руки, словно собираясь схватить Рэмбо за плечи. — Зачем ты решил себя погубить?

— Почему бы и нет?

— Джон, ты не такой, как все. Рэмбо насмешливо фыркнул.

— Не такой, как все! — повторил Траутмэн. — После того, что ты пережил во Вьетнаме год назад, я спросил тебя, как будешь жить дальше, ты ответил: «Как придется», и я смекнул, что мне не следует спускать с тебя глаз. Я рад, что так и поступил.

Рэмбо поднял кулак с зажатыми в нем деньгами, насмешливо сощурил глаза.

— Всего лишь зарабатываю на жизнь.

— Губишь себя.

— А какая тут разница? — спросил Рэмбо.

— Большая. Я ведь сказал, ты не такой, как все.

— Убийца? Не такой, как все?

— Не убийца. Воин.

— Не вижу разницы.

— Знаю. В том-то и беда. — Траутмэн схватил Рэмбо за плечи. — Мой друг, ты величайший из воинов. Сейчас не время говорить тебе, почему я здесь. Ты устал. Тебе нужно залечить раны. Но завтра я попрошу тебя сделать мне одолжение.

— Я не стану вас слушать.

— Ты ведь не знаешь, что это.