лицо. — А что вам приносит удачу?
Он выпустил фигурку из рук и взялся за рукоятку ножа. Бросил взгляд в сторону контрабандистов. Она поняла его.
Услышав встревоженные возгласы на палубе, он одним прыжком подскочил к двери и отбросил матерчатый полог. Совсем рядом нарастал звук мощного двигателя, заглушавший слабенькое жужжание их мотора.
Испуганная Коу тут же метнулась к Рэмбо.
— Военные! Речной патруль!
Он напрягся. Пьяные контрабандисты, чертыхаясь и кляня все на свете, пытались подняться на ноги.
Рэмбо бросился к деревянному коробу, прикрытому брезентом, и скорчился за ним, натягивая на себя плотную ткань. И в ту же секунду на него обрушилась гора чего-то тяжелого. Он понял: Коу набрасывала поверх брезента хлам, которого тут было с избытком.
Рэмбо стиснул нож.
Вынул пистолет. Снял предохранитель.
Он затаил дыхание, боясь ненароком пошевелить брезентовое полотно.
4
Коу чем могла завалила деревянный короб. В дело пошел велосипедный насос, гитара с оборванными струнами, валик от старой стиральной машины. Сердце выпрыгивало у нее из груди. Патрульный катер подошел совсем близко. Тонкие железные листы, из которых были сложены стены их укрытия, дребезжали от его рева.
Она потянулась за своим автоматом, но в эту минуту чья-то сильная рука отбросила полотнище над входом. Перед ней вырос Кин.
Он обвел тесную клетушку налитыми кровью глазами и шагнул к рундуку. Распахнул его, вынул реактивную установку и принялся вставлять в ствол снаряд.
Коу остановила его единственной фразой, брошенной по-вьетнамски.
— Попробуй только — своими руками пристрелю! Кин выпучил глаза.
— Каким местом ты думаешь, женщина?
Но постепенно до него дошло, что гранатомет может лишь ухудшить их положение. Смирив свою заносчивость и нехотя признавая ее правоту, он буркнул:
— Что ты предлагаешь?
— Вот что.
Она достала из глубокого кармана брюк пачку северовьетнамских купюр и сунула ему.
— Действуй. У тебя это хорошо получается.
Кин туго соображал, но комплимент пришелся ему по вкусу. Он расплылся в улыбке.
— А что? Пойдет.
И, пригнувшись, вышел из кабины.
Коу тоже выглянула на палубу и тотчас зажмурилась от ярких бликов заходящего солнца, отраженных водой. Большое патрульное судно угрожающе нависало над их лодкой. Поднятые им волны захлестывали сампан, накренившийся набок. Чтобы не упасть, Коу оперлась о стенку кабины. Она бросила притворный, наивно-испуганный взгляд на людей, стоявших на борту катера.
Оглушительный рев внезапно прекратился, но наступившая тишина казалась еще более угрожающей.
Шестеро солдат на катере были в форме Северо-вьетнамского флота. Еще один возился на носу, разворачивая пулемет в сторону цели, не оставлявшей никаких сомнений. Солдаты держали автоматы Калашникова. Коренастый, сурового вида капитан поднес к губам рупор, и над водой разнесся грубый, с нотками металла голос, привыкший отдавать команды:
— Эй, на борту! Не двигаться! Все на палубу! Приготовиться к приему патруля на борт!
Флибустьеры Кина неуклюже строились на палубе, вид у них был самый дурацкий. Изможденная женщина совала проснувшемуся ребенку отвислую грудь.
Кин обвел свою лодку приглашающим жестом. Бусы на его груди звякнули.
— Нам скрывать нечего. Добро пожаловать. Выпить хотите?
Капитан пошевелил ноздрями, точно принюхиваясь. Вынул из кобуры пистолет, постучал стволом по ладони левой руки.
Спрыгнув в накренившуюся лодку, он покачнулся, едва не потеряв равновесие, но устоял на ногах и быстро выпрямился, словно боясь показаться смешным. Он окинул сампан подозрительно беглым взглядом, задержал его на девушке, стоявшей у входа в кабину и почтительно приветствовавшей его.
Капитан отстранил ее и шагнул внутрь. Кин не отставал от него.
— Не хотите взглянуть на часы? Отличные часы. Американские.
Коу заглянула внутрь, не желая пропустить ни единого слова.
Небрежно разворошив ногой хлам, капитан спросил: Какие часы? Марки «Бюлова».
— Давай сюда.
Он бросил на пол пустую бутылку, одну из тех, которыми был завален брезент, прикрывавший Рэмбо.
— Как там насчет выпить?
Кин открыл шкафчик и вынул непочатую бутылку «Катти Сарк».
Виски — что надо.
И где только берешь?
Перепадает иной раз.
А говоришь, скрывать нечего.
Так я разве скрываю?
Я смотрю, у тебя тут винтовки.
Эти что ли? Нам тоже приходится иной раз постоять за себя. Кого только не встретишь тут на реке! Вы даже представить себе не можете, какие головорезы попадаются.
Отчего же. Очень даже представляю.
Вот-вот. Вы с ними чуть не каждый день сталкиваетесь. Опасная у вас служба.
Что поделаешь? Кто-то должен защищать народные интересы. Но зато уж, будьте уверены, с нарушителями я расправляюсь как надо! Они у меня получают на всю катушку.
— Да, служба тяжелая. И платят мало. Люди не понимают, что наш флот охраняет их мирную жизнь.
Капитан катера постучал ногой по рундуку, в котором лежал гранатомет.
— Во флоте мы не привыкли ждать наград за свою службу.
— Тогда примите вот это в знак благодарности за то, что вы честно выполняете свой долг.
С этими словами Кин вынул толстую пачку денег и протянул их капитану.
Тот с готовностью взял пачку и, послюнявив палец, принялся считать купюры.
— Невелика благодарность.
Но Кин уже доставал вторую пачку.
Простите, капитан, затерялась в карманах. Теперь вижу, что вы действительно цените, как мы о вас заботимся. Дам вам один совет. Будьте поосторожнее: в этих местах стали появляться контрабандисты. Опасный народ.
Кин сплюнул на пол.
Подонки! Чтоб им света не взвидеть! Чтоб их матери прокляли тот день, когда произвели их на свет! — расходился он.
Капитан еще раз пнул ногой рундук и направился к выходу.
