— Постараюсь, чтобы твоя смерть была безболезненной и приятной. Мы подсыпем яда в виски. Надеюсь, ты не станешь возражать?

— Не клади трубку.

Харди положил трубку на столик и посмотрел поверх голов парней Элиота в окно. Он весил двести двадцать фунтов. В юности Харди играл в полузащите в футбольной команде Йеля. Он вскочил с воплем с дивана и бросился к окну. На какую-то долю секунды испугался, что ему помешают шторы, но шторы в этой чертовой коробке из-под печенья оказались такими же дешевыми и ветхими, как и все остальное.

Харди разбил головой стекло, но туловище застряло в раме. Живот зацепился за осколки стекла. Он застонал, но не от боли. Люди Элиота схватили его за ноги и постарались втащить обратно в комнату. Харди отбивался изо всех сил. Послышался треск рвущихся штор, острые осколки все глубже впивались в живот. Отчаянно рванувшись вперед, окровавленный Харди освободил ноги и начал вываливаться из окна, потащив за собой несколько осколков сверкающего на солнце стекла. На какую-то долю секунды он почувствовал себя как бы подвешенным в пустоте, потом сила тяжести потянула его вниз.

Предметы падают с одинаковой скоростью при условии, что обладают одинаковой массой. Харди обладал очень большой массой. Он летел головой вниз быстрее осколков стекла и молил Бога об одном — чтобы внизу никого не оказалось. Пятнадцать этажей. От ощущения невесомости в кишках забурлило. Перед самым ударом о тротуар он отключился, но свидетель, видевший падение, позже утверждал, что при ударе из тела Харди с шумом вышел воздух, словно Харди рассмеялся.

Поместье было огромным. Сол притаился в темноте на лесистом обрыве, глядя на огни трехэтажного дома в типично английском стиле. Он был прямоугольным, длинным и узким и потому казался еще выше. К центральной части были пристроены крылья поменьше. Чистые прямые линии особняка нарушали мансардные окна, выглядывавшие с пологой крыши среди беспорядочного скопления дымовых труб, четко выделявшихся на фоне восходящей луны.

Сол направил прибор ночного видения на стену, окружавшую поместье. Вначале принцип работы прибора ночного видения основывался на освещении темноты инфракрасными лучами. Этот луч, незаметный для невооруженного глаза, можно было легко различить через специальные линзы. Прибор работал хорошо, хотя предметы в нем принимали красноватый оттенок. Но у него был и большой недостаток. Противник с помощью такого же прибора мог увидеть ваш луч. Таким образом, вы сами обнаруживали себя.

Требовалось какое-то изменение. В конце шестидесятых, в самый разгар войны во Вьетнаме, наконец был изобретен принципиально новый прибор ночного видения, получивший название “Звездный свет”. Он освещал темноту, усиливая любой даже самый маленький источник света, например, звезд. Так как он не испускал никакого луча, его нельзя было заметить. В семидесятые годы усовершенствованные приборы ночного видения появились в коммерческой продаже, в основном в магазинах спортивных товаров. Поэтому достать его оказалось нетрудно.

Сол не стал смотреть на дом, потому что многократно усиленный свет в окнах будет резать глаза. Стена же, футов двадцати в высоту, находилась в темноте и была ясно видна. Он сфокусировал прибор на видавших виды камнях, между которыми белела старинная известка.

Что-то в стене беспокоило Сола. Ему казалось, будто он стоит на коленях перед ней и изучает ее. Он напряг память и наконец вспомнил. Поместье в Вирджинии, Эндрю Сейдж и Фонд “Парадигма”… Начало кошмара. Сол поправил себя, потому что стена поместья Лэндиша напомнила ему еще одно место — сиротский приют, — откуда брал истоки этот кошмар. С жуткой ясностью он увидел Криса и себя, тайком перелезающих через стену. Особенно хорошо помнилась та ночь…

Сверчки неожиданно умолкли, и в лесу воцарилась абсолютная тишина. По коже забегали мурашки. Сол опустился на землю и вытащил нож. Его черная одежда слилась с темнотой. Сдерживая дыхание, он опустил голову и прислушался.

В лесу закричала какая-то птица, замолкла, потом опять вскрикнула. Сол встал на колени, прижался к дубу, сжал губы и издал звук, имитирующий крик птицы.

Прямо перед ним из темноты возник Крис. Потом словно ветер зашуршал в кустах, и перед ним появилась Эрика. Она посмотрела вниз, потом опустилась на колени рядом с Солом и Крисом.

— Система безопасности довольно примитивная, — тихо сообщил Крис.

— Согласна, — кивнула Эрика. Они с Крисом разделились и обошли поместье по периметру. — Стена не очень высокая. Где-то должны стоять телекамеры. Никакой проволоки под током нет.

— У тебя такой тон, будто ты разочарована, — сказал Сол.

— Не скрою, это меня беспокоит, — согласилась она. — Англия в кризисе. Простые люди недолюбливают богатых. Я бы на месте Лэндиша установила систему безопасности получше. Занимая такой пост в МИ-б, он должен знать, как защитить свое поместье.

— Если только он не хочет создать видимость, что здесь нечего защищать, — заметил Крис.

— Или хитрит, — добавила Эрика.

— Вы считаете, что система безопасности не такая уж примитивная, как кажется?

— Не знаю, что и думать. А ты что скажешь? — Она повернулась к Солу.

— Я изучил территорию. Охранников нет. Наверное, они в доме. Мы были правы.

— Собаки?

— Я увидел трех, — кивнул Сол. — Они свободно бегают по территории.

— Порода?

— Доберманы.

— Морские пехотинцы чувствовали бы себя как дома, — сказал Крис. — Слава Богу, что не овчарки и не пудели.

— Ты хочешь забыть об этом?

— Нет, черт побери! — ответила Эрика. Мужчины улыбнулись.

— Тогда давайте проникнем внутрь. Нас беспокоил вопрос времени. Ночь для этой цели лучше всего, но ночью труднее ориентироваться. Он, похоже, решил эту проблему за нас. Посмотрите, — Сол показал на заднюю часть дома. — Видите теплицу?

— Это в ней горит свет?

В темноте светилось длинное стеклянное здание.

— Как и Элиот, Лэндиш обожает розы. Разве доверит он ухаживать за розами слугам или охранникам? Не думаю, что он впустит кого-нибудь в свое святилище. Доступ туда разрешен только верховному жрецу.

— Может, он показывает свои розы гостям? — предположил Крис.

— А может, и нет. Что гадать? Нужно проверить. И вновь Крис и Сол улыбнулись друг другу.

Они осторожно спустились с обрыва к задней части поместья. Луну то и дело закрывали облака. Появился туман, ночь была сырой и прохладной. Крис слегка пригнулся и подставил Эрике колено, чтобы та могла взобраться ему на плечи, схватиться за верх стены и подтянуться. Следующим на плечи Криса взобрался Сол. Схватившись за верх стены, он не стал подтягиваться, а повис, позволив Крису взобраться по его телу, как по лестнице. Потом Эрика и Крис помогли Солу подняться наверх.

Лежа на верху стены, они изучали поместье. Окна дома были ярко освещены, внизу темнели тени.

Крис поднес к губам крошечный свисток и свистнул, но тишину ночи не нарушил ни единый звук. Человеческое ухо, в отличие от собачьего, не улавливает ультразвука. Но что, если здешних собак тренировали не обращать на него внимания?

Их не тренировали. Крупные доберманы мчались настолько бесшумно, что Сол никогда бы не услышал их шагов, если бы не ждал их. Казалось, они несутся, не касаясь лапами травы. Темные тени внезапно материализовались у подножия стены. Но даже тогда Сол не был уверен, что видит их. Только когда внизу блеснули белые клыки, он понял, что доберманы прибежали. Собаки не рычали и не лаяли.

Они не могли рычать, потому что их голосовые связки были перерезаны. Лающая собака не может быть хорошим сторожем. Рычание предупреждает нарушителя и дает ему возможность подготовиться к нападению. Эти доберманы были тренированы не для того, чтобы предупредить воров, а чтобы убивать их.