– Не совсем тем же, – настойчиво повторил священник.

– Хорошо. Что бы это ни значило. Не совсем тем же.

– Постарайтесь не забыть свое обещание. Потому что, – лицо у отца Станислава опять побелело, он дышал с трудом, – когда мы с этим покончим, я собираюсь потребовать… взывая к вашей чести… чтобы вы сдержали свое обещание. – Он закашлялся. – А теперь нас ждут дела.

Дрю понял. Он подошел к лежащим на полу. Схватил того, кто был еще жив, и сильно встряхнул.

– Где твой босс? Человек застонал.

– Больно? – спросил Дрю. – Нет, ты еще не знаешь, что значит больно. – Он занес руку для удара.

– Не надо! – сказал отец Станислав. Дрю не слышал его.

– Где твой босс, ты, ублюдок? Если ты мне не скажешь…

– Не надо! – Священник схватил Дрю за руку. Дрю бросил на него свирепый взгляд.

– Кажется, я понял. Вы не возражаете против убийства. Но не хотите видеть страданий своей жертвы. В чем дело? Ради веры вы не готовы на крайности? Смотрите, у вас, оказывается, есть слабое место, отец.

– Нет. – Превозмогая боль, священник выпрямился во весь рост. – За веру я много раз шел на крайности, как вы говорите. Гораздо чаще, чем вы можете себе представить. – Рубин полыхнул красным, высвечивая перекрещивающиеся меч и крест. – Но только при необходимости. Пытка? Конечно. Если под рукой нет психотропных препаратов. Но только в том случае, если жертву нужно заставить говорить. Я знаю, где Рей. Где находится этот последний телефон, что вам дали. А теперь отпустите его!

Дрю посмотрел на человека, в которого вцепился. От одной мысли о том, что он чуть было не совершил, ему стало противно. Как далеко он зашел со времен монастыря! Он осторожно опустил его на пол.

– Хорошо. Мы позвоним вашим людям и окажем ему медицинскую помощь. Дадим этому бездельнику шанс выжить. Но должен вам сказать, что мне бы этот ублюдок такого шанса не предоставил.

– Конечно, – ответил отец Станислав. – И в этом разница между нами. Мы действуем не ради денег. Не ради власти. И не ради политических теорий, что по сути своей пусты и преходящи. Нет, в основе наших поступков лежат благие цели. И наше милосердие, если оно возможно, идет от Господа.

Дрю охватила печаль.

– Слишком долго, слишком много всего, – сказал он. – Я устал бежать. Я хочу, чтобы все это кончилось.

– Скоро кончится. Сегодня, если будет на то Божья воля. – Морщась от боли, отец Станислав опустил руку в карман. – Вот адрес. Я могу отвести вас к дяде Рею.

Несмотря на охватившее его нетерпение, Дрю предстояло еще кое-что сделать. Это напоминало древнегреческий парадокс: чтобы проехать милю, нужно сначала проехать полмили, потом четверть мили, потом одну восьмую, и так, разделяя путешествие на отрезки, можно никогда не добраться до конца. Дрю чувствовал, что его ждут новые осложнения, новые опасности. Наверное, испытание огнем для него никогда не кончится. Наверное, он уже умер, а это яд.

Он повернулся к раненому.

– Ты меня слышишь? Человек кивнул.

– Если хочешь врача, сделаешь, как я скажу. Человек молча смотрел на него.

– Но я же сказал, адрес у нас уже есть, – произнес отец Станислав. – Совершенно незачем…

– Вы уверены? – спросил Дрю. – Мы кое-что забыли. – Он объяснил, что предстояло сделать.

Видно было, что священник расстроен.

– Да, вы правы. И сделать это нужно как можно скорее. Дрю наклонился к раненому и объяснил, что от него требуется.

– Ты понял?

Тот кивнул, обливаясь холодным потом.

– И тогда получишь медицинскую помощь. Все, что от тебя требуется, – показать, насколько ты крепкий. И больше ничего. – Дрю потащил его в кухню. – Если хочешь остаться в живых, постарайся не стонать.

В кухне Дрю посадил его на пол рядом с буфетом и снял картонную коробку, закрывавшую телефон и лежащую рядом трубку. Наклонившись так, чтобы и самому слышать, что делается на другом конце провода, Дрю поднес трубку к лицу раненого.

Поводил пистолетом у его виска, давая понять, чтобы тот начинал разговор. У раненого закатились глаза. Дрю боялся, что тот потеряет сознание.

– Мы его нашли, – хрипло произнес раненый.

– Минутку, – ответил грубый голос.

Через пятнадцать секунд послышался голос дяди Рея.

– Он мертв?

– Да.

– А почему так долго? Я уже начал беспокоиться.