есть их нельзя убивать по одному. А вместе они – сила, и кто-то всегда остается в живых. Черт побери, Ковач, в наших исследованиях говорится, что степень поражения нанобов в восемьдесят процентов идеально соответствует их быстрой эволюции. Таков принцип работы этой штуковины. Вот тут и зарыта хреновина: выживают только сильнейшие – именно те, что на следующем витке спирали раздавят тебя самого. Все – абсолютно все, чем будет нанесен удар по наносистеме в нулевой конфигурации, – сместит ситуацию в худшую для нас сторону.

– Должна существовать кнопка, которая выключает или ликвидирует оружие.

– Да, такая кнопка предусмотрена. Для остановки проекта нужен код. Которого у меня нет.

Не знаю, была ли причиной радиация или, наоборот, лекарства, но внезапно я почувствовал сильную усталость. В голову не приходило ничего, кроме слов Вордени, сказанных вчерашним вечером. Напрасное сотрясение воздуха. Что толку разговаривать с этими солдатами, чиновниками из корпораций и политиками? Их нужно мочить всех подряд, и мир станет гораздо лучше. Позади них одно дерьмо, и кому-то еще приходится это убирать.

Хэнд негромко кашлянул.

– Если повезет – уберемся отсюда раньше, чем эта хреновина разовьется в нечто существенное.

– Хочешь сказать: если Геда на нашей стороне?

Он улыбнулся:

– Можно и так.

– Хэнд, ты не веришь ни одному своему слову.

Улыбка исчезла.

– Откуда тебе знать?

– МАНОПКЖ. УНБС. Аббревиатуры тебе знакомы. Ты знаешь результаты моделирования. Имеешь представление о гребаных программах и железе, на котором они запущены. Когда Карера нас предупреждал, говоря о сброшенных в этом районе наносредствах, ты глазом не моргнул. А теперь ни с того ни с сего писаешь в трусы. Беспокоят нанобы… Что-то не так.

Хэнд привстал на койке.

– Тяжелый случай. Ковач, я сказал ровно столько, сколько хотел.

Одним движением я поставил чиновника на ноги, одновременно активизируя оружейный интерфейс правой руки. В ладонь тяжело упал автомат.

– Сидеть.

Хэнд спокойно посмотрел в направленный прямо на него ствол:

– Не делай глупостей… – он поднял голову, взглянул мне в глаза и осекся.

– Сидеть.

Хэнд осторожно опустился на койку.

– Ковач, сделаешь это – и потеряешь все. Деньги и обратный билет на Латимер.

– По тому, как это сказано, у меня вряд ли появились накопления.

– Ковач, у меня достаточно копий. Если и выстрелишь, то совершенно впустую. В Лэндфолле меня перешьют в другое тело и…

– Не получал пулю в живот?

Глаза Хэнда на мгновение встретили мой взгляд. Чиновник замолчал.

– Это разрывные пули повышенной энергии. Особенно хороши для ближнего боя. Думаю, ты видел, что стало с группой Дэна. Эти пули входят целиком и выходят в виде мономолекулярных осколков. Если я продырявлю тебе брюхо, умирать придется до вечера. Знаешь, что это будет, здесь и сейчас? Что бы ни сделали психохирурги, ты не забудешь этого никогда. Однажды я умирал так же и могу сообщить: лучше не дергайся.

– Мне кажется, у капитана Сутъяди будет особое мнение.

– Сутъяди сделает так, как скажу я. Остальные тоже. На собрании ты не приобрел никакой поддержки. Ни я и никто из них не захочет умирать, в особенности от рук твоих «эволюционирующих нанобов». Рискну предположить, что мы закончим этот разговор цивилизованно.

Я наблюдал затем, как Хэнд оценивает решимость в моих глазах и жестах. Определенно, он владел некоторыми из психологических навыков. Хэнд понимал, что почем, но в сравнении с подготовкой Посланника корпоративное биообеспечение просто отдыхает. Посланники действуют рефлекторно, на основе подспудного синтеза факторов. И в тот момент я не знал, буду стрелять или нет.

Он прочитал это в моих глазах. И сломался. Я увидел, как изменилось его лицо, и убрал оружие, не зная сам, что произошло бы при ином раскладе. Часто бывает, люди не знают, что творят. Так и у Посланников.

Хэнд сказал:

– Информация не должна выйти из этой комнаты. Иное решение будет контрпродуктивным.

Я поднял бровь:

– Так плохо?

Он ответил нехотя, с трудом выговаривая слова:

– Может показаться… будто я сам себя напрягаю. Нужно остерегаться.