Времена меняются, но рынок продолжает действовать. История идет своим путем, а вдоль этого пути сплошняком лежат мертвые. Остальные шагают вперед.

Хэнд вернулся, сконфуженно неся два стаканчика из кофейного автомата. Передав один мне, он облокотился на парапет. Немного погодя Хэнд спросил:

– И какое у вас мнение?

– По-моему, кофе отдает дерьмом.

От неожиданности Хэнд закашлялся.

– Что думаете о нашей команде?

– Они подойдут. От ниндзя я не в восторге, но у него есть свои плюсы: квалификация. И потом, он погиб на поле боя. Что всегда дает солдату преимущество. Как скоро подготовят клонов?

– Через два дня, может, еще быстрее.

– Им нужно почувствовать новые тела. Возможно ли сбросить их модели в виртуальную среду?

– Не вижу препятствий. Компьютер в состоянии моделировать с достоверностью в сто процентов. При этом используются данные, получаемые непосредственно из биолаборатории. Запустим данные во временном масштабе «триста пятьдесят к одному», и к моменту отхода команда проведет в новых телах пять месяцев, причем в условиях Дэнгрека. За пару часов нашего с вами времени.

– Отлично, – сказал я и пожалел, что не могу к ним присоединиться.

– Лично мне совершенно не нравится Сутьяди. Думаю, он просто не способен выполнять приказы.

Я пожал плечами.

– Так поручите ему командовать остальными.

– Вы это серьезно?

– Почему нет? Он достаточно квалифицирован. Имеет подходящее звание и боевой опыт. Хорошо относится к подчиненным. Более чем лоялен.

Хэнд ничего не ответил. Я почувствовал, как в темноте напряглось его лицо.

– В чем проблема?

Он кашлянул.

– Ни в чем. Просто я полагал… командование примете вы.

Перед глазами снова встал мой взвод – в то самое мгновение, когда впереди разорвалась «умная шрапнель». Яркая вспышка, взрыв. Злобно шипящие осколки, разлетающиеся во все стороны под струями сверкающего серебром дождя. На фоне вспышек от лазеров, рвущих души на части. И крики.

Выражение, застывшее у меня на лице, не должно было казаться улыбкой. Но, похоже, казалось.

– Что смешного?

– Ты читал мое дело, Хэнд.

– Да.

– И думал, я захочу командовать? Хер тебе.

Кофе помешал мне заснуть.

Хэнд отправился в койку, а может – в консервную банку, куда он обычно заползал на время, когда не был нужен корпорации. Я стоял у парапета, наблюдая за ночью в пустыне. Посмотрев в небо, я с трудом обнаружил звезду под названием «Солнце», зависшую вблизи контура высотного здания, прозванного местными «Большой палец». Где-то внутри продолжали крутиться слова Хэнда.

…так далеко от Земли, что едва ли сумеем найти в этом ночном небе звезду по имени Солнце. Нас унесло сюда ветром измерения, которое не то что невозможно увидеть, а нельзя даже представить. Наши сны хранятся в памяти машин…

С раздражением я отбросил ненужное воспоминание прочь.

Земля. Не то чтобы я там родился. Земля представлялась домом не более чем Санкция IV. Возможно, отец и показывал ее место на небе – между приступами пьяного безумия, но этого я просто не помню. Все, что открылось мне за яркой точкой, было получено с диска компьютера. Кстати, с Санкции IV вообще не видно светила, вокруг которого вращался мир родного мне Харлана.

Может, причина в этом?

Или в том, что однажды я был там, на родине человеческой расы, и сейчас, выискивая точку на небе, вполне мог представить расстояние в одну эталонную астрономическую единицу. Расстояние, на котором, не покидая сверкающей звезды, ходит по кругу целый мир. Мир, который сам собой вращается на оси, со своими городами и морями, так же погружающимися во мрак каждой ночью и просыпающимися по утрам. С припаркованной где-то, неизвестно где, полицейской машиной и лейтенантом, попивающим свой кофе. Кофе, ничем не лучше моего. Возможно, он тоже размышляет…

Все, Ковач, довольно.

К сведению: наблюдаемый тобой свет ушел оттуда лет за пятьдесят до ее рождения. А тело, о котором ты все еще грезишь, уже отпраздновало шестидесятилетний юбилей. Конечно, если это тело еще носят. Да-а, да-а…

Я вылил в себя остатки кофе. Остывшая жидкость провалилась в желудок, и от ощущения холода слегка передернуло. Судя по открывавшейся на востоке картине, рассвет был на подходе. Неожиданно мне захотелось поскорее убраться отсюда. Оставив стаканчик на парапете, я направился в сторону ближайшего