Я с досадой замотал головой. Интуиция Посланника и в лучшие времена не была надежной основой для выводов. Хорошо, что она хотя бы теплится, учитывая огромную дозу радиации.
Я сдался, оставив попытки найти связь между отдельными фактами, позволив неясной волне подсознания смыть все лишнее.
Фиолетовый свет за окошком с трупами.
Не нужные никому трупы.
Семетайр.
На площадку я прибыл в самом конце обеда. Над расположившейся у выпотрошенного буя группой реяли две мумии. Сидя на надувных подушках, люди нехотя поглощали остатки сухого пайка. Я не держал на них зла: при таком самочувствии один его запах уже отбивал всякий аппетит. Едва не споткнувшись, я был вынужден спешно поднять руки вверх. От этого негромкого звука все как один схватились за оружие.
– Спокойно, это я.
С недовольным ворчанием оружие убрали. Присоединяясь к общему кругу, я завертел головой в поисках места. Сян Сянпин и Шнайдер сидели на полу. Сян – в позе со скрещенными ногами, а Шнайдер устроился против Вордени с видом собственника, отчего меня передернуло. Отказавшись от предложенной пайки, я сел на краешек подушки рядом с Вонгсават, сожалея об отсутствии аппетита.
– Что так поздно? – спросил Депре.
– Я думал.
Шнайдер расхохотался.
– Мужик, это же вредно. Не делай этого. Здесь.
Он запустил по полу баночку амфетаминовой «колы», целясь в моем направлении. Банка докатилась, и я остановил ее ботинком.
– Помнишь? В госпитале ты сказал: «Не хрен думать, солдат. Ты не читал контракта?»
Шутку оценили парой натянутых улыбок. Я кивнул.
– Давно он здесь, Ян?
– Спрашиваю еще раз…
Я пнул по банке, и рука Шнайдера взметнулась вверх, поймав ее. Быстро. Очень быстро.
– Как давно он здесь?
Беседа окончилась так же, как первый и последний рейд Конрада Харлана на Миллспорт. Остатком от разлетевшейся посудины и молчанием, с которым Шнайдер сжал оказавшийся неожиданно пустым кулак. Он замер.
– Ну? – просто сказал я.
Сидевшая рядом Вонгсават осторожно потянулась к лежавшему в кармане разряднику. Положив на руку Амели свободную ладонь, я осторожно покачал головой. И придал голосу убедительность, как настоящий Посланник.
– Это не нужно, Амели.
Ее рука вернулась на ее же колено. Периферийное сканирование подсказывало: все сидят неподвижно. Даже Вордени. Я слегка расслабился.
– Когда он сюда прибыл, Ян?
– Ковач, я не понимаю, о чем ты, черт побе…
– Ты все понял. Когда он пришел сюда? Что, руки больше не нужны?
– Да кто?
– Карера. Когда он пришел, черт возьми! Последняя попытка.
– Я не…
Голос Шнайдера взвился на высокой ноте. «Умный» автомат проделал в его ладони дыру, заодно превратив остаток баночки из-под «колы» в куски рваного металла. Кровь и «кола» смешались, разлетевшись в воздухе. Забавно, они почти совпали по цвету. Часть капель упала на лицо Вордени, и от испуга археолог дернулась.
– В чем дело, Ян? – вежливо спросил я. – В теле, полученном у Кареры, не хватает эндорфинов?
Вытерев лицо, Вордени уже стояла на ногах.
– Ковач, он же…
– Только не говори, что он в таком же теле, как все. Ты же спала с ним, как и два года назад. И должна знать…
Таня оцепенела.
– Татуировка… – прошептала она.
– Новая татуировка. Свежая даже с учетом иллюминия. Он сделал наколку по-новой. Вместе с кое-какой пластикой для косметики. Так, что ли, Ян?
