Обещание одновременно и успокоило, и напугало.
– Боюсь войны.
– Ничего не поделаешь. Таков обычай нашего народа.
– Этот жестокий обычай привел к вымиранию. Не всем старинным традициям стоит слепо следовать, Друстан.
– Так что же, по-твоему, следует простить оскорбление? Или ты предпочтешь, чтобы я отдал малыша Синклерам? А может быть, тебе доставит удовольствие, если Балморалы и вообще окажутся под пятой у Талорка?
– Нет, ни за что!
– Тогда какого же черта тебе нужно?!
Это эмоциональное восклицание Кэт услышала совершенно отчетливо, хотя губы Друстана даже не шевельнулись.
– Ты только что разговаривал со мной в уме?
Сейчас она намеренно обратилась к нему – тоже мысленно.
Зеленые глаза на мгновение расширились и тут же вновь прищурились.
– Не намеренно. А что ты услышала?
– Услышала, как ты крикнул: «Тогда какого же черта тебе нужно?!» – ответила Кэт вслух. – Только вопрос прозвучал в голове.
Друстан поднял руку и трепетно, почти благоговейно коснулся лица жены.
– Милая! Между нами возникла истинная близость.
Кэт недоверчиво покачала головой. Этого не может быть.
Всего лишь после одной-единственной ночи… трудно даже представить… тем более что брак состоялся исключительно из-за стремления Балморалов к мщению. Внезапно Кэт охватила дрожь, у нее закружилась голова. В комнате стало темно и холодно, а лицо Друстана поплыло перед глазами.
Очнулась Кэт на постели. Муж заботливо склонился к изголовью.
Он улыбался, и все же во взгляде застыла тревога.
– Еще не доводилось слышать, чтобы волчица падала в обморок лишь оттого, что муж оказался священным супругом.
Друстан употребил древнее выражение, и от этого сердце Кэг сжалось до боли.
– Но… но разве подобное возможно? Ведь этого просто не могло произойти!
– Почему же нет? Из-за того, что ты Синклер, а я Балморал? Мы оба прежде всего крикты.
Кэт всегда считала, что истинная близость подразумевает любовь. Разве не так? Она никак не могла разобраться в собственных чувствах. А Друстан? Испытывал ли он к ней чувство более глубокое и серьезное, чем примитивное физическое влечение? Уверял, что нуждается в доверии. Что это – чисто мужское притворство или выражение глубокой потребности, которую супруг еще не сумел облечь в конкретные слова? А может быть, истинная близость настолько же первична, естественна, как течка? Физиологическое проявление, которое Кэт всегда воспринимала как нечто большее, чем физиология?
– Я ничего не знаю, – наконец проговорила она.
– С Фергюсом ты не познала истинной близости. – Это обстоятельство определенно порадовало Друстана.
– Нет. Разумеется, нет! Во-первых, я уже говорила тебе об этом, а во-вторых, как могла возникнуть истинная близость с ним, если она возникла с тобой?
Друстан бережно поправил разметавшиеся по подушке волосы жены.
– Мне доводилось слышать, что некоторых из криктов благословение осеняет не один раз в жизни.
– По-твоему, это благословение?
– Разумеется. Не важно, из чего вырос наш брак. Я хочу, чтобы он был долгим и крепким. Хочу подарить тебе счастье, Кэт.
– О! Ты говоришь искренне?
Хотел ли Фергюс ее счастья? Ей самой всегда казалось, что для первого мужа было куда важнее расположение ее брата, а не ее собственное.
– Конечно! Абсолютно искренне.
– Приятно слышать.
Друстан улыбнулся:
– Ты еще не совсем пришла в себя, так ведь? Наверное, дает себя знать беременность.
– Полагаю, что так.
– Ну а как же я? Ты желаешь мне счастья?
Счастье Друстана не должно было иметь для Кэт серьезного значения. Она вышла замуж не по доброй воле и даже не из чувства долга, а всего лишь по несчастному стечению обстоятельств. Потому-то таким удивительным казалось его стремление к семейному миру и благополучию. Ее чувства оказались ему небезразличны, хотя она и не слишком понимала, почему именно.
