для нее как сестра.
И Дэвид будет убит горем, с тоской подумал Алекс. Разумеется, Гвендолин знала это. Он вспомнил, как она прошлой ночью выходила из комнаты Дэвида и ее серые глаза блестели от слез. Тогда он приписал ее печаль усталости и пережитому всплеску эмоций, которые должна была испытать женщина, помогая появиться на свет новой жизни. Какой глупец! Он должен был сразу же узнать отчаяние в глазах Гвендолин – такой взгляд он часто замечал у умирающей Флоры. Это был полный муки взгляд женщины, вынужденной покинуть тех, кого она любит. Поэтому она так настаивала, чтобы он поговорил с Элспет по поводу ее жестоких методов обращения с роженицами. Гвендолин знала, что ее не будет здесь, чтобы помочь ему в этом деле. Он закрыл глаза, проклиная себя за слепоту и вспоминая, как она ласково провела пальцами по его щеке.
Она прощалась с ним, а он был слишком поглощен плотскими желаниями, чтобы понять это.
– Очень странно, что она решила бежать в самый разгар бури, – нахмурившись, сказал Бродик. – Я хочу сказать, почему она не подождала день или два, пока шторм утихнет?
– Гвендолин сама вызвала бурю, чтобы не дать Роберту поджечь наши дома, – заметил Нед. – Не думаю, что непогода, вызванная собственным заклинанием, особенно беспокоит ее.
– А еще непонятно, почему Роберт не нанес нам визит сейчас, когда буря утихла, – добавил Бродик. – Думаешь, он действительно возвращается домой?
Леденящий душу смысл ее поступка постепенно стал доходить до Алекса.
– Насколько я его знаю, Роберт не тот человек, который так легко сдается, – сказал Камерон. – Девушка должна была понимать, что он и его люди разбили лагерь где-то в лесу. Неужели она не боялась, что ее схватят?
– Она хотела, чтобы ее схватили, – упавшим голосом ответил Алекс. – Вот почему она ушла.
– В этом нет никакого смысла, Алекс, – запротестовал Бродик. – Она знает, что Роберт сожжет ее и что здесь она в безопасности. Зачем, ради всего святого, ей хотеть, чтобы ее поймали?
Алекс безучастно смотрел на записку: «Я почти обрела дом». За несколько минут до нападения Роберта она рассказывала о том, какой была ее жизнь, когда все вокруг ненавидели ее. Но когда Роберт подступил к замку Макдана, его люди не выдали ее, как она, вероятно, боялась, а стали сражаться, чтобы защитить. Похоже, Гвендолин не хотела, чтобы ради нее Макданы рисковали своими жизнями. Поэтому она взобралась на стену и провоцировала Роберта выстрелить в нее, надеясь положить конец сражению. Именно поэтому она пожертвовала своей жизнью сейчас.
Она пыталась защитить людей Алекса.
– Взгляни на это, – сказал Бродик, выуживая из потухшего очага клочок бумаги.
Записка сильно обгорела, но отсыревшие угли погасили пламя, прежде чем оно полностью уничтожило бумагу. Осторожно зажав ее между пальцами, Алекс прочитал:
«…голова этого безумного глупца не будет отделена от туловища и вручена его драгоценному сыну.
Их судьба в твоих руках, Гвендолин.
Роберт».
– Боже, – прошептал он, и его страх сменился слепой яростью. – Роберт угрожал, что убьет меня, если она откажется уйти с ним.
Дрожащими пальцами он скомкал записку и швырнул ее в очаг.
– Разделите людей на два отряда. Половина останется здесь для защиты замка. Остальные поедут со мной.
Камерон погладил бороду и задумчиво посмотрел на обгоревший клочок бумаги.
– Интересно, каким образом эта записка попала в ее комнату?
– Хороший вопрос, – бросил Алекс, выходя из комнаты, – и я, черт возьми, намерен выяснить это.
– Ушла? – растерянно повторил Оуэн. – Куда ушла?
– Она не могла уйти, – сказал Лахлан, и вид у него при этом был совершенно расстроенный. – Я приготовил для нее особое вино.
Алекс заткнул кинжал за пояс.
– Сохрани вино, Лахлан, пока я не верну ее домой.
– Но почему девочка захотела покинуть нас? – спросил Оуэн. – Мне казалось, что мы прекрасно поладили.
– Я нашел в ее комнате записку, в которой Роберт угрожал убить меня, если она не сдастся ему, – объяснил Алекс.
Реджинальд схватился за меч и закричал:
– Клянусь всем святым, я так изрублю эту свинью, что лягушкам придется слизывать его останки с земли!
– Ты хочешь сказать, что мой дядя был здесь, в замке? – побледнев, спросила Изабелла.
На мгновение все ошеломленно умолкли.
Фаркар рыгнул и обвел туманным взглядом большой зал.
– Я не помню, что видел здесь крадущегося Роберта, – сказал он, вздохнул и снова уткнулся носом в кубок.
– Если один из этих чертовых Максуинов и проник сюда, то не через ворота, – заверил Гаррик Алекса. – Мы с Квентином смотрели в оба, и единственными, кто проходил мимо нас этой ночью, были Нед и
