— Нет, девушка. Я не нашел себе жену до того, как был заключен в тюрьму Темного Зеркала.
Ее брови сдвинулись на переносице, и при этом она выглядела так, будто пытается ухватить следующую мысль, но затем, кажется, передумала.
— Боже, есть очень много вопросов, которые мне хочется задать тебе, но я, кажется, никогда не найду на них время! Так сколько тебе лет? Если исключить время, проведенное тобой в зеркале.
— Тридцать мне исполнилось незадолго до того, как я был заключен в тюрьму. А тебе?
— Двадцать четыре.
— В мое время, ты была бы…
— Знаю я, знаю, я была бы старой девой, так ведь? — засмеялась она. — Ты как моя мать.
— Нет, — сказал он ей, — Ты не осталась бы незамужней. По всей вероятности, ты была бы уже третий или четвертый раз замужем. Такую красавицу, как ты, добивались бы самые богатые мужчины на земле. К сожалению, они чаще всего были самыми старыми.
Ее глаза распахнулись, а рот удивленно приоткрылся.
— Такую красавицу, как… — Она, покраснев, запнулась. — Спасибо, — сказала она мягко.
Затем она одарила его фамильярной улыбкой.
— Тьфу. Понятно. Я выхожу замуж, он умирает. Я выхожу замуж, он умирает. И не будет такого, что я останусь богатой вдовой, которая сможет делать все, что ей захочется. Какой-нибудь родственник-мужчина снова женится на мне, не так ли? Храня меня в семье, таким образом, они смогут присвоить приданое и земли?
Кейон кивнул.
— Хотя мой клан не был настолько варварским. Наличие семи сестер, которые все сразу же и очень громко высказывали, когда беспокоились, многому научило меня.
Джессика рассмеялась. Затем они оба замолчали.
Некоторое время спустя она открыла свой рот и закрыла его. Преодолев нерешительность, открыла его снова. Наклонившись вперед, она сказала спокойным голосом:
— Как это случилось, Кейон? Как ты очутился в зеркале?
Он мягко переместился вглубь своей тюрьмы, и рябь серебра скрыла его.
— В другое время, — сказал он. Хотя, иногда, некая извращенная часть его хотела заставить ее думать о нем хуже, но он наслаждался близостью, возникающей между ними. И у него не было никакого желания испортить это рассказом о своих давних грехах. — Пока — сон, сладкая Джессика. Завтра нам предстоит много дел.
Позже ночью Кейон стоял голым за Темной серебристой завесой, вооруженный ножами и пистолетами, наблюдая за Джессикой, пока она спит.
Закутанная в целый ряд больших по размеру предметов одежды, она свернулась калачиком на убогом ложе из его одежды у основания зеркала. За столетия он накопил разнообразные предметы гардероба. Поскольку ночь вступила в свои права, и температура понизилась еще больше, он выбросил все вещи, до последней, ей, сняв даже джинсы и футболку, которые были на нем, чтобы ей было теплее в холодную октябрьскую ночь.
В пределах зеркала сон ему был не нужен, как и все остальные физические потребности. Он будет стоять на страже, пока она не проснется. Он, насколько это было возможно на данный момент, заботился о ее безопасности. Это было не так безопасно, как если бы он мог использовать все доступные ему средства, независимо от их цены.
Это было первое, чем им придется заняться днем. Завтра они вернутся в Инвернесс и соберут все необходимое. Через день он обойдет по периметру их стоянку и спрячет защитные камни в восьми точках и произнесет шестьдесят четыре заклинания.
Через день он найдет что-нибудь, чтобы сделать татуировку, так как ему потребуется большее количество защитных рун на теле, чтобы оградить его от отдачи при использовании черной магии, которую он должен будет призвать, чтобы заложить ловушки, которые смогут гарантировать ее безопасность от Луки и любого из его фаворитов. Через день он изменит почву таким способом, которым были когда-то до неузнаваемости изменены самые древние места захоронения, жестоко вынуждая землю измениться, оживляя ее и делая подвластной ему и только ему.
Если в земле найдется что-нибудь мертвое, он призовет все, что сможет достать… неприятно, но это защитит ее. Если потребуется, он сделает татуировку с головы до пальцев ног, сбрив волосы и нанося краски на свой череп, ладони, ступни, и даже язык, но он защитит ее.
— Однажды все твое тело будет покрыто татуировками. — Слезы мерцали в глазах его матери, когда она увидела свежие темно-красные татуировки на его шее, настолько свежие, что все еще были украшены бисеринками его собственной крови, прочно смешавшейся с краской. — Как ты тогда защитишь свою душу? Кейон, ты должен остановиться. Отошли его.
Он смеялся над нею.
— Мое тело покрыто ими меньше чем на одну десятую, мать. И Лука возможно и очень умный человек, но он не обладает достаточной мощью, чтобы быть опасным.
— Ты неправ. И он делает тебя опасным.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
Но она знала. Она знала с самого начала, когда однажды ветреной зимой смуглый незнакомец родом из Уэльса постучался в их ворота с просьбой убежища, утверждая, что заблудился из-за шторма.
— Не пускай его, Кейон, — просила она. — Он пришел в наш дом с камнем за пазухой и не с одним. — Его мать часто посещали видения.
— Мы предоставим ему еду и защиту на вечер, — сказал он, чтобы успокоить ее. В то время ему нравилось угождать тем, кого он больше всего любил. Особенно это касалось его сестер и матери. Эти восемь женщин были группой ярких бабочек, вмешивающихся в его жизнь и скрашивающих его существование, заставляя его нетерпеливо ожидать встречи со своей половинкой.
Но затем он распознал такого же Друида в мужчине за своим столом в тот вечер; с этим ему еще не приходилось сталкиваться прежде, и у него слишком разыгралось любопытство, чтобы избавиться от него. Его отец умер незадолго до его рождения, у него не было братьев, и он никогда не слышал о подобных себе во всей Шотландии.
Одно повлекло за собой другое. Эго и высокомерие сыграли в этом огромную роль.
— У меня ведь получится это заклинание?
— Да, а ты сможешь сделать вот это?
— Да. Ты знаешь, как вызвать стихии?
— Да, ты знаешь, что такое Глас? Ты слышал о реликвиях Темного Двора Сидхе?
— Нет, но я знаю о реликвиях Светлого Двора Сидхе: копье, камне, мече, и котелке.
— Ах, так значит, ты не слышал о Зеркале Предсказаний….
Так Лука назвал тогда Темное Зеркало. Друид из Уэльса начал заманивать его в западню в тот самый вечер, приманка была блестящей.
— Тебе хотелось бы заранее узнавать, в каком направлении изменится политика? Или узнать, кто является соперником короля и сможет объединиться с твоим кланом? Или когда кого-то из любимых ожидает трагедия? — сказал он, — Зеркало показывает будущее во всех подробностях, в отличие от тех, которые мы можем надеяться достигнуть когда-либо своими заклинаниями.
Возможно, кровь Кейона взыграла от мысли, что оно может даже показать, как найти спутницу жизни Келтара.
Просто открыл дверь той ночью и не послушал слов матери, и жизнь его кардинально изменилась из-за этих простых решений, за какой-то миг!
Все те, кого он когда-то любил, были мертвы уже более тысячи лет.
Но оставался Лука, который считал часы до Самайна или его валлийского коллеги, известного как Холлантайд, ночи игр, гаданий и сжигания костров, когда становилось возможным общение с духами. Хотя он рассуждал о днях, Кейон до минуты знал, сколько у него в запасе времени.
— Чуть более шестнадцати дней, Тревейн, — рычал он в холодную горную ночь, — и ты ответишь за все, что отнял у меня.
