АДАМ ПРОСЕЯЛ ПЕСЧИНКИ ВРЕМЕНИ И СТРЕЛОЙ ринулся сквозь них на остров Морар. Он решил отдохнуть там с денек или около того, поразмышлять над происходящим, взвесить все возможности и определить, может, в каком-то месте потребуется кое-кого слегка подтолкнуть. События развивались прекрасно, и эльф не собирался терять того, чего он так долго добивался. Какое-то время он переживал, когда девушка закрылась в своей комнате и предалась горю. Впрочем, она воистину оказалась столь же сильной духом, как он и предполагал, и вышла уже готовой для любви.

А как же хороша она была, когда принимала ванну, с улыбкой вспомнил Адам.

Как только его ноги коснулись пляжа, эльф пожелал, чтобы его одежда исчезла. Потом неспешно стал прогуливаться, глубоко зарываясь босыми ступнями во влажный, шелковистый, тёплый песок. Как-то однажды он прошелся голышом по пляжу в Калифорнии в полном великолепии своего настоящего облика. Тогда тысячи калифорнийцев поразила сильнейшая лихорадка, переросшая в публичную демонстрацию повышенной половой возбудимости.

Ему нравилось быть Адамом.

Солнце палило его мускулистую грудь, тропический ветерок ласкал чёрные волосы. Он был языческим богом, который наслаждался своим миром – местом, лучше которого не было.

Большую часть времени.

По заливу проплывал корабль. Адам улыбнулся и помахал рукой. Достойные сожаления обитатели корабля были способны увидеть остров не больше, чем улететь к звездам. Экзотического острова не существовало в обычном понимании этого слова. Впрочем, таковы уж острова эльфов – пребывают в мире смертных, и в тоже время остаются незримыми. Время от времени рождались люди, способные видеть оба мира, но они были редкими созданиями, и обычно Туата де Даан похищали их сразу после рождения, сводя риск к минимуму. Даже после того, как Мананнан (Мананнан Мак Лир (т.е. Мананнан сын Лира) стоит особняком от остальных Туата Де Дананн, впервые упоминается в «Путешествии Брана», а в болеё поздних текстах он причислен к Туата Де Дананн и проводит инициацию короля Кормака– прим. пер. ) дал своим людям пригубить напиток бессмертия, и Договор был подписан, Туата де Даан с осторожностью проникали в мир людей.

И всё-таки, подумал Адам, были времена, когда даже такие полубоги, как он, не могли удержаться от соблазна. Было что-то в мире людей, что очаровывало его, заставляло думать, что возможно когда-то он был болеё похожим на них, чем мог ясно воскресить это в памяти. Просто со временем его воспоминания поблекли.

– Что тебя так развеселило? – промурлыкала позади него Эобил, Королева Эльфов.

Она присоединилась к нему, ступая за ним след в след своими длинными, красивыми ногами. Она повела Адама к малиновому шезлонгу, возникшему перед ними из ниоткуда. Королева опустилась на ложе, похлопала по подушке в знак того, что Адам должен присоединиться к ней. Как обычно, она сверкала, усыпанная золотой пылью. Коснись Адам её пальцем, тот бы тоже заблестел от золотой пудры. Он давно подозревал, что пыль содержит афродизиак, проникая в кожу тех, кто прикасался к Эобил, и тогда они не в силах были отказать Королеве.

Когда та рукой поманила Адама к себе, он скрыл своё удивление. Прошла вечность с тех пор, как Королева приглашала его разделить с ней ложе. Что она задумала? Когда он присел рядом, она прижалась к Адаму всем телом, повторяя его изгибы. Он издал тихий, быстрый вздох, равносильный дрожи смертного. Она была Королевой Туата де Даан не без причины: её власть была огромной, обаяние безмерным. Она была чувственной – и многие находили её устрашающей – простые смертные расставались с жизнью в её объятиях, истощенные её безмерными потребностями. Даже подобные Адаму мужчины, покидая будуар королевы, никогда уже не оставались прежними.

– Ничего, о чём стоило бы беспокоиться, моя Королева. Я был с Цирценом, да только даром потратил время. – Не в силах устоять, Адам поцеловал золотой сосок, проведя языком по остроконечной вершине.

Эобил наблюдала за ним. Её необыкновенные глаза блестели, изящной ручкой она поддерживала голову. Схватив другой рукой Адама за волосы, она оторвала его голову от своей груди. Её экзотически раскосые глаза были древними на вечно юном лице.

– Думаешь, я не знаю о женщине? – спросила она. – Ты вновь это проделал. До каких пор, по-твоему, ты сможешь испытывать наше терпение?

– Я не переносил её сквозь время. Это не моих рук дело. Цирцен наложил на кое-какой предмет заклятье, и в результате женщину доставили к нему.

– Понятно. – Она потянулась своим длинным, стройным телом, прижавшись к нему грудью. – Пожалуйста, напомни мне, что-то я запамятовала – кто в первую очередь обучил Цирцена Броуди, как накладывать заклятья, раз уж на то пошло?

Адам молча признал свою вину.

– Убеди меня, мой шут, что ты точно не имел ничего общего с тем, когда и где была найдена эта зачарованная вещь. И, может, ты не подталкивал её чуть-чуть в определённом направлении?

– Я повлиял на неё не болеё, чем на битву, в которой эта вещь была потеряна.

Эобил тихо рассмеялась.

– Ах, как это похоже на Адама, - ничего не признает, и в то же время слишком высокомерен, чтобы что-то утаивать. Я видела её. Я приходила к Броуди и тщательно изучала её. И нашла её достаточно… интересной.

– Оставь девушку в покое, – гневно выдохнул Адам.

– Значит, у тебя есть свой интерес в этом деле, несмотря на то, что ты с легкостью свалил вину на шотландского лэрда. – Она приподняла голову и холодно посмотрела на Адама. – Больше ты не будешь вмешиваться. Я знаю, что ты навещал её в другом обличье. Эйррин больше не будет оказывать ей внимание. Нет, – Эобил подняла руку, когда Адам начал протестовать. – Амадан Ду, я приказываю следующеё: ты не покинешь ни меня, ни остров Морар, пока я не дарую тебе на то разрешения.

Адам зашипел.

– Как ты смеёшь!

– Я смею всё. Я твоя Королева, хотя ты временами забываешь об этом. Ты отдаешь дань моему превосходству своими устами, но ты снова и снова бросаешь мне вызов. Слишком далеко ты зашёл. Касательно Цирцена Броуди ты нарушил один из самых важных законов, и сейчас осмеливаешься это усложнять. Такого я не потерплю!

– Ты ревнуешь, – безжалостно отрезал Адам. – Тебя возмущает моя привязанность…

– Это неёстественно! – зашипела Эобил. – У тебя не должно быть никаких привязанностей! Это не для нас!

– Это дела дней минувших, и уже ничего не исправишь. Не думай, что удержишь меня. Я найду, как обойти запрет.

Эобил изогнула золоченую бровь.

– Я так не думаю, Амадан. Ты будешь при мне, пока я не освобожу тебя. Приказ мой ясен. Обдумай